Алиса, то есть я, уехала в зазеркалье, точнее в Голландию, и решила рассказать, где ночевала и что ела (о музеях и архитектуре отдельно).

В миниатюрном амстердамском отеле на Princen Gracht скрипучая узенькая лестница вела в шестиметровую комнатку с удобной кроватью, письменным столом, стулом, полками и плечиками, умывальником, туалетом и душем. Кукольный дом – да и только!

До забега по городу уселась с эспрессо и нежным печеньем в гостиной, обозрела собрание старинных часов, мебели, фарфора, разномастных чайников и кофейников, полистала проспекты и выставила на смартфоне места, куда хотела пойти. Нагулявшись до упаду и вполне освоившись, я шагала по ночному городу «конём», сворачивая на мостиках и узких улочках от канала к каналу.

Из темноты выныривали редкие велосипедисты. Фонари перемигивались со звёздами в сморщенной под ветром воде. Из кофе-шопов нёсся запах шмали и обрывки музыки. В отеле рухнула в потёртое кресло, налила чая, закрыла глаза и «прокрутила» первый голландский день.

Утро началось с простого вкусного завтрака. В комнате тихо переговаривались гости, за окном (столик в эркере) жил город.

Казалось, очередной велосипедист или автомобиль вот-вот въедет в витрину, а собаки, выгуливающие сонных хозяев, выпросят у меня кусочек ветчины. Юная пара ела на ходу круассаны и смеялась. Любители утренней пробежки обгоняли велосипеды. От «картинок с выставки» меня оторвал перезвон настенных ходиков: пора в путь… Предстояли Гаага, Делфт, наконец – Роттердам, где ждал отель, весьма необычный. Портье помог «считать» с телефона код брони, выдал ключ (резиновый браслет с чипом). Внутри здание с бетонными межэтажными перекрытиями напоминало гараж, только вместо машин –трейлеры. Дверь вела в купе: с полками, плечиками, чёрным халатом.

На полу широкая постель. Свет менялся от розового к голубому, тихо урчал кондиционер. Душ и туалеты были на этаже (чистые и удобные, с гелями фирмы „Ritual”, белейшими полотенцами и отличным американским джазом). В этом молодёжном хайтеке я казалась себе черепахой Тортиллой.

Утром получила чип на завтрак в соседнем кафе. Рядом за столиком девушка складывала посуду в грубо сколоченный дощатый ящик. Официантка, решила я. Но ящик принесли и мне: в нём были пакет с хлебом и круассаном, завёрнутый в промасленную бумагу сыр, блюдечко с маслом, яйцо на подставке, бутылочка апельсинового сока, баночки с джемом и йогуртом, специи, ложка, вилка, нож, салфетки. Пришлось всё извлечь и расставить. Еда была свежайшая. Такого чёрного хлеба сроду не ела. Не бойся я лишних кг, слопала бы всё.

Потом были пробег по классному городу, плавание на катере, обед в знаменитом ресторане, ещё одна ночь в забавной берлоге, завтрак из ящика, поезд на Гауду. Наконец, обед в Утрехте, в очаровательном французском ресторанчике «Les fleurs». Терраса и зал тонули в цветах. Время ланча заканчивалось, принесли единственное блюдо – рыбное филе со спаржей, на «подушке» из тушёных стручковой фасоли и лука, отменное.

Изысканные дамы, уже подшофе, дегустировали рядом вина (к закуске, горячему, десерту). Я же закончила лимонным сорбе и эспрессо (на мизинец) и побрела на поезд, прощаясь с дивным голландским миром. Путь домой предстоял из Амстердама. «Так что же остаётся, когда съедена банка варенья? Что останется, когда спета песня?» – спрашивал Льюис Кэролл. «Что остаётся от путешествия?» – вторю я. И с улыбкой Чеширского кота (моя давняя кликуха) отвечаю: «Послевкусие воспоминаний».

dlt_comment?

dlt_comment_hinweis