Родина или муж?

Д-р Павел Полян (Фрайбург)

Позиция правительства России по вопросу усыновления российских сирот иностранцами вызвала из памяти, казалось бы, канувшие в Лету явные или тайные советские указы, регулирующие браки российских граждан с иностранцами.

Ох, как же не любила эту тему советская власть! Ох, как она с этой заразой боролась, как ласково, если дело было за границей, и как требовательно, вплоть до насилия, если у себя, объясняла она неразумцам и неразумицам, сколь непотребна эта их любовь-морковь с иностранцами, состоящими, как известно, исключительно из Джеймсов Бондов и Мат Хари.

Послереволюционные и чуть ли не все двадцатые годы прошлого века были тут, увы, упущены – вот и понахватали себе разные Триоле с Арагонами и Вистендали с Ромен-Ролланами наших Эллочек Каган, Олечек Ваксель и Майечек Кудашевых. «О русская земля, ты уже за холмом!...».

Во второй половине 30-х это дело поправили: «дырки» залатали, границу поставили на замок и все калитки взяли под неусыпное наблюдение. Не позавидуешь больше этой «моркови» с ее агрессивной матримониальностью.

Да вот подкачала Вторая мировая война. Из оккупированных областей немцы угнали на запад миллионы остарбайтеров, в том числе молодых и холостых. Рядом с ними работали кто угодно: и поляки, и чехи, и французы, и бельгийцы, и голландцы. А освобождали места, где они работали, не одна только Красная армия, еще и американцы, и англичане, и канадцы!.. Вон сколько завидущих глаз на наших нестойких молодух!.. Да и мужикам из «остовцев» или военнопленных тоже предлагали оставаться в местах трудовой деятельности, обещая подобрать им невест из окрестных полячек или немочек.

Такие деяния, да и сами намерения, находились в вопиющем противоречии с нашей репатриационной политикой, освященной подписями Черчилля, Рузвельта или уполномоченных ими лиц под Ялтинскими соглашениями: Ни шагу вперед! Ни одной советской души на треклятом Западе!

Вот представьте: открывает наша нестойкая гражданка свежий номер газеты «Родина зовет» и видит статью майора Суханова, офицера связи по репатриации советских граждан на территории 49-ой британской дивизии. Статья, по жанровым признакам неотличимая от приказа, называется «Почему ты до сих пор не на сборном пункте?» Гражданка читает, например, такое:

«Не раздумывай, не медли. Иди на ближайший сборный пункт и никто тебя не обидит. У тебя лишь один путь: честно выполнять то, что от тебя требует Родина. Она зовет тебя, и ты будешь действительно недостойным прощения преступником, если не услышишь ее голоса.

Знай, что ни один советский подданный не останется на чужой земле! Некоторые наши девушки и женщины необдуманно вступили в брак с иностранцами. Супружество, как известно, не может изменить подданства супругов. Все девушки и женщины, вышедшие замуж за иностранцев, должны также в кратчайший срок явиться на сборные пункты. В интересах их будущего все такие браки должны быть немедленно расторгнуты. Тот, кто связал свою судьбу с иностранцами или иностранками, переживает сейчас драму. Но тот, кто пойдет против требований Родины, эту драму превратит в трагедию».

 И это были не пустые слова. В частности, в Румынии, где действовали войска 3-го Украинского фронта, комендантам сборных пунктов военнопленных и интернированных граждан союзных стран предписывалось: «В соответствии с директивой (генерал-лейтенанта Голубева, заместителя Уполномоченного по вопросам репатриации генерал-полковника Голикова - П.П.) № 1065 от 27.3.45 отправка русских женщин (граждан СССР) - жен военнопленных иностранцев в транзитный лагерь в Одессу и др. транзитные лагеря категорически запрещается. Всех русских женщин (граждан СССР) после отправки их мужей непременно с сопровождающим направить во фронтовые сборно-пропускные пункты».

И всё-таки женщины, вышедшие замуж за иностранцев, зарегистрировавшие этот брак и имеющие в этом браке детей, были, как говорится, в своем праве: органы репатриации в конце концов отступались от них, хотя и вели их учет. В общей сложности их насчитывалось около 16 тыс. чел. (не считая примерно такого же количества детей), причем граждане восточноевропейских и западноевропейских государств взяли себе примерно «поровну» советских невест. Больше всего их осталось в Польше (5 957 чел.), Чехословакии (1 878), во Франции (от 1200 до 1800) и Голландии (от 600 до 800). Зато во всей восточной зоне Германии было оставлено лишь 46 (по другим сведениям 61), а в восточной Австрии — 35 советских гражданок, состоящих в браке с немцами или австрийцами.

Нетривиальный случай описан в рассказе Андрея Седых «Миссис Катя Джексон»: английский репатриационный офицер, желая помочь незнакомой ему русской девушке, категорически не желающей репатриироваться, и не видя никакой другой возможности избежать этого, оформил с ней фиктивный брак прямо в лагере за три часа до приезда советской комиссии.

Женившихся или влюбленных мужчин, насколько мы знаем, даже не учитывали: доверия к мужской любви у офицеров по репатриации не было вовсе. В том числе и к мужской любви собственных офицеров. 1 апреля 1945 года, но не в порядке шутки Отдел по репатриации того же 3-го Украинского фронта распространил следующую директиву № 613/с того же Голикова, но как начальника Главного управления кадров Наркомата обороны: «В адрес центра поступили заявления офицеров действующих армий с просьбой санкционировать браки с женщинами иностранных государств (болгарками, польками, чешками и др.) или дать разрешение на такие браки. Прошу распорядиться о настойчивом разъяснении нашим офицерам о нецелесообразности женитьбы на гражданках иностранных государство вплоть до прямого запрещения».

Немало было и таких женщин, которые репатриировались вместе со своими не-советскими мужьями. Никому из них не позавидуешь. Вот недавно обнаружилась одна из таких грустных историй: в 1943 году 20-летний Жан Мунш, понятно, француз, работал в Верхней Силезии у бауэра и влюбился там в 16-летнюю Татьяну, остовку-украинку; после освобождения он поехал за ней в Украину. В СССР у него отобрали французские документы и выдали советские, после чего обвинили в шпионаже и краже сахара. Через 7 лет он вернулся из лагерей в село Ульяновка в 280 км к югу от Киева, где его ждали верная Татьяна и славная трудовая биография советского колхозника (профессии: могильщик, ассенизатор, сельхозрабочий). Его разыскали в 1995-м, и только в 1997 году (после 54-летней заминки) 74-летний Жан Мунш вновь побывал во Франции. На Украине же, как водится, его ждала всё та же Татьяна, и он снова вернулся к ней.

«Зоною риска» для Советов была даже собственная территория, в особенности столица и те города, где располагались западные консульства. Как ни фильтровали компетентные органы их советский персонал и как ни присматривали за ним, но браки западных дипломатов с советскими девушками, тем не менее, все случались т случались. Заслоном им должен был стать Указ от 15 февраля 1947 года «О запрещении браков советских граждан с иностранцами». Словесный антураж мотивировки указа: «В непривычных условиях за границей советские девушки чувствуют себя плохо и подвергаются дискриминации…» буквально «рифмуется» с думской демагогией вокруг несчастных детдомовцев.

Вот вам в этой связи история Роберта Чарльза Такера, признанного классика американской советологии. С 1944 и по 1953 годы он прослужил в посольстве США в Москве. Его двухлетний контракт растянулся почти на 10 лет, но не по служебной надобности, а по личным обстоятельствам – из-за женитьбы в 1946 году на советской девушке Жене Пестрецовой, с которой он познакомился чуть ли не в Большом театре.

Указ от 15 февраля 1947 года де -факто имел обратную силу и распространялся на тех гражданок, которые вышли замуж еще до него: «оберегая их от неизбежных притеснений на чужбине», им просто-напросто не выдавали выездеых виз – не выпускали из страны.

Иные счастливые молодожены-дипломаты, влекомые делами, уезжали к себе в Лондон или Вашингтон, рассчитывая, что скоро встретят своих избранниц в Хитроу или в вашингтонском аэропорту, но их оставленных без защиты жен арестовывали, обвиняли в шпионаже и отправляли в ГУЛАГ. Но Такер, видимо, лучше других понимал, где находится, и не допустил по отношению к жене такой преступной беспечности. Он продлевал контракт и терпеливо дожидался перемен, пока не дождался смерти того, о ком потом будет писать книги. И только тогда, в 1953 году, Такеры, наконец, смогли покинуть Москву.

Но и в отсутствие одиозного указа заложенная в него идеология не умирала. Много головной боли доставил нашим охранителям Международный фестиваль молодежи и студентов в Москве в 1958 году.

Бракам советских граждан с иностранцами по-прежнему препятствовали: за них не карали по всей строгости закона, но они категорически не одобрялись, и на их пути ставились всевозможные рогатки. Так, регистрировать брак можно было исключительно в больших городах и лишь в отдельных, кем-то избранных ЗАГСах. Лишь в 1975 году СССР присоединился к международному договору, обязывающему предоставить супругам из разных государств место жительства в стране любого из них.

И понеслось. Поэт Евтушенко, актрисы Федорова и Максакова, режиссер Михалков-Кончаловский, гроссмейстер Спасский, композитор Зацепин – вот несколько громких имен, которые приведены в секретной записке «О браках деятелей советской культуры с иностранцами из капиталистических государств», направленной в 1982 году в ЦК КПСС Председателем КГБ СССР В.В. Федорчуком. В ней он делится своими досадой и грустью, оттого, что совграждане, вступившие в такие непатриотичные браки, фактически постоянно проживают за границей, откуда вольно или невольно пропагандируют западный образ жизни и злопыхательствуют на жизнь в СССР.

Пропаганда оказалась настолько успешной, что и в нынешние, столь тяжелые для патриотического начальства времена – времена Закона Магницкого, лечения на Западе, и посылки туда отроков и отроковиц на обучение стали фактически госстандартом. А ведь это сопряжено с колоссальным риском, и тем большей должна быть наша признательность думцам и президенту, что хотя бы одну категорию совграждан – детдомовцев они всё же уберегли от этих страшных опасностей и невзгод.