Заметки о политкорректности

Игорь Листов (Дортмунд)

«Политическая корректность (также политкорректность)... – практика прямого или опосредованного запрета на употребление слов и выражений, считающихся оскорбительными для определенных социальных групп, выделяемых по признаку расы, пола, возраста, вероисповедания, сексуальной ориентации и т.п.»

Википедия

Политкорректность как целенaправленная политика появилась сравнительно недавно – около 40 лет назад. Ее появление зачастую связывают с итогами борьбы чернокожего населения Соединенных Штатов Америки за свои права, когда на уровне правительства США были приняты решения об искоренении элементов расизма в культурной и общественной жизни страны. Сегодня подобная политика распространилась буквально на все сферы деятельности и в США, и в Европе.

Идея использования политкорректных терминов в реальной жизни была в определенной степени разумной. Из разговорной речи, телевидения и газет стали исчезать слова, характеризующие человека пренебрежительным или оскoрбительным образом: «ниггер», «жид», «латинос», «гомик» и т.д. Теперь этих людей стали называть «афроамериканец», «еврей», «латиноамериканец», «представитель нетрадиционной сексуальной ориентации» и т.п.

По мере роста общественной терпимости исчезли пренебрежительные клички и названия лиц, страдающих психическими заболеваниями, или тех, чей внешний вид или поведение отличается от общепринятого. Ну а дальше, к сожалению, всё пошло по воcxодящей: неполиткорректное, по мнению некоторых борцов за политкорректность, слово «председатель», указывающее исключительно на лиц мужского пола, исчезло, зато вместо него появилось понятие: «председательствующая персона», каковой может быть и женщина. Двоечника стали называть учеником, имеющим проблемы с усвоением школьного материала, инвалида – лицом, испытывающим трудности, и т.п.

Не отстает от США и, к примеру, Швеция. В этой стране исчезают слова «папа» и «мама», но вместо них используются слова: «родитель 1» и «родитель 2». В Швеции всерьез обсуждается также вопрос о том, чтобы в школах не употреблялись слова «мальчик» и «девочка», заменив их на бесполое слово «учащийся». (А как же быть с разделенными по гендерному принципу туалетами?) Германия тоже не осталась в стороне от этого процесса: в объявлениях о вакансиях стали появляться названия профессий с мужским и женским окончаниями, а то и в «новодойче»: Ingeneur(in). Последним нововведением в области политкорректности стала попытка квотирования на законодательном уровне занятия женщинами руководящих позиций.

Как-то в одной передаче на немецком ТВ, посвященной результатам игры национальной женской сборной, встал вопрос о заработках немецких футболисток. Выяснилось, что их доходы не превышают 5% доходов их коллег-мужчин. Ведущие передачи выразили свое удивление подобной дискриминацией по гендерному принципу в немецком футболе. Однако одна из футболисток вполне резонно объяснила, что заработки спортсменов зависят от «раскрученности» того или иного вида спорта. Кстати, добавила она, мужчины-модели зарабатывают тоже около 5% от того, что зарабатывают их коллеги женского пола. А ведь никто по этому поводу не возмущается.

Отказ от оскорбительных кличек и различных предрассудков, стремление к равноправию – вещи вполне разумные и необходимые. Однако поражает наивность тех, кто, пытаясь нести политкорректность в массы, полагает, что достаточно убрать подобные слова из обихода и вместе с ними исчезнет пренебрежительное отношение к той или иной социальной группе или национальности. В этой связи мне вспоминается старый-престарый анекдот о маленьком мальчике, которого поставили в угол за постоянное использование слова «ж-па». Он никак не мог понять, почему «ж-па есть, а слова нет!»

К сожалению, в жизни нередко всё происходит так же, как в этом анекдоте: употребление обидных слов исчезло, но расизм, пренебрежительное отношение к гомосексуалистам и лесбиянкам в обществе осталось, перекочевав на кухни и в другие скрытые от посторонних взглядов места. В той же Америке большинство минимально обеспеченных белых стараются, как и 50-100 лет назад, не селиться рядом сo своими афроамериканскими согражданами, избегая общения с ними в быту. Расовый мир существует лишь в американских фильмах, но не в реальной жизни.

Политкорректность превратилась в тормоз решения насущных проблем. Политики и журналисты, вместо того чтобы публично обсуждать те или иные проблемы, озабочены больше тем, чтобы не «ляпнуть» в публичной дискуссии, не дай бог, чего-нибудь неполиткорректного или такого, что может быть истoлковано добровольными и профессиональными борцами за политкорректность как нечто неполиткорректное. В США подобные обвинения могут поставить крест на профессиональной или общественной карьере любого человека или обернуться дорогостоящим судебным процессом.

Многим политикам, желающим сделать политическую карьеру в Америке или в Европе, намного проще превратиться в «толкачей» и выбивать очередные деньги для тех, кто не работает, но предпочитает получать социальную помощь от государства, чем предлагать решения возникших проблем, связанных с интеграцией безработных в производственно-экономическую жизнь.

Сама политкорректность давно перестала быть лингвистическим термином, она диктует нормы поведения в общественной и экономической жизни многих стран Европы и, в первую очередь, Америки. В ряде стран выделяются квоты на занятие тех или иных должностей представителями национальных меньшинств, иностранцев и т.п. Жесткое квотирование приводит к тому, что качество чиновников падает, а следовательно, падает и эффективность государственного управления.

К примеру, в одном из городов США в пожарной команде появились двенадцать вакансий. Соискателям был предложен один и тот же тест на выявление теоретических знаний, необходимых претендентам на должность пожарного. Все афроамериканские претенденты этот тест провалили, т.е. не смогли набрать необходимых баллов. Руководство пожарной охраны, испугавшись возможных обвинений в расизме, объявило результаты теста недействительными и, воспользовавшись квотированием, отдали афроамериканским претендентам 15 % вакансий, а тест провели только среди белых соискателей.

Нередко извращенное понимание принципов политкорректности ведет к отказу населения европейских стран от своей культурно-религиозной самоидентификации. Во многих странах Европы из больничных палат, классных комнат исчезают распятия, а во многих кафе, расположенных в многолюдных местах, перестают продавать продукты, приготовленные из свинины. В той же Англии из школьных библиотек изымаются детские книжки, где героями сказок оказываются поросята. Основанием для этого служит запрет для мусульман на употребление свинины, а следовательно, детишек из мусульманских семей может оскорбить история, где действуют герои-поросята. Даже мусульманские богословы считают подобные действия верхом идиотизма, а сами книжки вполне допустимыми для чтения детьми. В некоторых штатах США изъяли из школьных библиотек книги классика американской литературы Марка Твена из-за недостаточно политкорректного упоминания чернокожих. В ряде стран высказываются мнения о том, что определенные детские книги должны быть даже переписаны, чтобы сделать их содержание политкорректным.

 Нередко граждане, проживающие в Европе и исповедующие ислам, требуют от правительств стран проживания полного или частичного разделенного школьного образования по гендерному принципу. Эти требования в категорической форме звучат и в СМИ, и в Интернете, регулярно попадают в суды различных инстанций. И здесь их активно поддерживают многочисленные представители правозащитных организаций. Эти «борцы за права граждан» обосновывают подобные требования «исторической виной» Запада перед жителями Африки и Азии. Любые попытки предложить рациoнaльное решение существующих проблем тут же наталкиваются на необоснованные обвинения в расизме и национализме. В результате подобная политкорректность привела к тому, что многие жители стран Европы голосуют на выборах за политические партии, требующие ограничить миграцию «чужаков» и таким образом сохранить культурную и религиозную самоидентификацию коренных жителей своих стран.

Жители Европы и Америки постоянно сталкиваются с тем, что, в угоду борцам с «расизмом и религиозной нетерпимостью», им приходится отказываться от названий и/или атрибутов традиционных народных праздников, например, Рождества и установки елок в общественных местах. Теперь официальные лица желают своим согражданам не «счастливого Рождества», а «хороших праздников», боясь оскорбить чувства своих мусульманских и еврейских сограждан. Последние, правда, в подавляющем своем большинстве, считают это грандиозной глупостью, т.к. для верующего иудея подобные пожелания представителей христианства являются проявлением старинных традиций той страны, в которой они проживают, и не более того.

Политкорректность проникает и в научные сферы, особенно в медицину. Названия многих диагнозов, например, в психиатрии, регулярно подвергаются изменениям с целью сделать их менее «обидными» для пациентов. Приведу один пример из Википедии: «Термин «гомосексуал» вместо термина «гомосексуалист» или термин «биполярное аффективное расстройство» вместо термина «маниакально-депрессивный психоз» используются сегодня медицинским сообществом как попытка замены». Насколько это оправданно, понять нам, людям, не связанным с медициной, достаточно трудно.

Понятно, что бороться со словами и на словах много легче, чем бороться с негативными явлениями в реальной жизни. Назвав двоечника – учеником, имеющим трудности с усвоением школьного материала, проблему успеваемости не решить. Квотированием мест в университетах для афроамериканцев не добьешься увеличения числа чернокожих студентов на математических или инженерных факультетах. Запрет на продажу свиных отбивных в кантинах не увеличит степень интеграции представителей мусульманского населения Европы. Необходимо всем участникам этих процессов много и долго работать над тем, чтобы исчезли предрассудки, и все граждане страны, вне зависимости от цвета кожи, пола и религиозной принадлежности, жили в добрососедстве.