Кандидат в Европарламент – Анастасия Вишневская-Манн

Интервью с Вишневской-Манн на телеканале OstWest

Анастасия Вишневская-Манн – доктор политологии, эксперт по Китаю и постсоветскому пространству, работает в бундестаге, она ведущий кандидат от берлинских Свободных демократов на выборах в Европарламент.

Интервью ведет Валерия Добральская

Ты приехала в Германию в 2012 году. Как ты выбирала страну и что послужило мотивацией для отъезда из России?

Страна выбрала меня. Я переехала, потому что получила приглашение на стажировку в бундестаг, в немецкий парламент. К тому моменту я училась в магистратуре российско-германской, хорошо говорила по-немецки, уже была знакома с моим будущим мужем. В эмиграционной теории говорят о пуш-факторах и пул-факторах. Это были пул-факторы, а пуш-фактором для меня послужило … Я не могу сказать, к своему стыду, что была ярой сторонницей протестов на Болотной площади, хотя и была на них. Но после того, как эти протесты подавили, я для себя осознала, что жить в России не очень хочу. Это был главный пуш-фактор.

А каким был твой путь от участницы этой знаменитой стипендиальной программы бундестага для молодых юношей и девушек из молодых демократий, тогда такой считали Россию, до ведущего кандидата в Европарламент?

Сложный. Вообще путь в эмиграции, мне кажется, всегда очень сложный. Мы от многого отказываемся, многим жертвуем… Я окончила магистратуру здесь, прошла несколько практик, несколько стажировок, в том числе в Китае. Потом решила писать кандидатскую. С одной стороны, было интересно попробовать себя в науке, с другой – потому что банально нужен был вид на жительство – статус аспиранта дает довольно беспроблемно немецкое гражданство. Я защитила диссертацию, потом начала работать и на каком-то этапе, когда базовые вещи были в жизни устроены, у меня была нормальная работа, появилось время подумать, чем еще я хочу заниматься, я стала членом партии и стала активно заниматься партийной работой.

Как ты выбирала для себя партию. Как ты определила – вот это мой политический дом в Германии?

О, методом проб и ошибок. Я сначала вступила в ХДС, это были очень милые ребята, но … Представители больших партий, скажем так, чувствуют огромную сильную структуру за своей спиной. Они очень уверены в себе, они убеждены в собственной правоте. И это меня сильно смущало. Я перестала ходить на партийные встречи…

А потом в 2021 году я совершила вторую попытку заняться партийной работой, вступила в СвДП, и вот тут прямо как-то всё совпало. С одной стороны, я поняла, что это содержательно в большей степени моя партия... С другой стороны, в 2021 году были выборы, начинала набирать ход избирательная компания, и в это время в партии очень много всего происходит, много чего можно сделать конкретно, что называется, руками. И вот как-то всё это меня затянуло, и я осталась.

Что делает тебя хорошим кандидатом в Европарламент?

Хорошим кандидатом меня делает то, что я убежденная либералка и убежденный европеец. Очень часто люди, живущие здесь, недооценивают, как много решений, которые непосредственно влияют на их жизнь, принимаются в Брюсселе. 57% предписаний, норм, которым необходимо следовать на локальном уровне, принимаются в Брюсселе

Три главных проблемы Евросоюза и как их решить?

Черезмерная забюрократизированность на всех уровнях, здесь решение может быть только в последовательном сокращении регулятивного давления на все сферы, в которых Евросоюз несет ответственность. Вторая проблема, на мой взгляд, это необходимость единогласного принятия решения в области внешней политики и безопасности. Здесь срочно надо переходить к решению квалифицированным большинством. И третья проблема – это отсутствие готовности использовать то давление, которое ЕС может оказывать на международных рынках… Закупки на мировых рынках, экономические отношения с Китаем, экономические отношения со Штатами – все эти вещи надо бы делать единым голосом, говорить с этими крупными авторами на мировых рынках единым европейским голосом. Тогда мы могли бы добиться гораздо более выгодных предложений на рынках и более хорошего экономического роста внутри ЕС.

Нужен ли Евросоюзу комиссар по обороне? И нужна ли Евросоюзу общая армия?

Ввести должность комиссара по обороне – это дельное предложение Урсулы фон дер Ляйен. Мы полностью поддерживаем эту идею, вернее, мы сформулировали эту идею еще до того, как с ней выступила Урсула фон дер Ляйен. Это требование слышится от очень многих европейских стран. У нас 27 комиссаров, некоторые из них занимаются полной туфтой, простите. Зачем нам комиссар по европейскому образу жизни? У нас огромная проблема и огромная угроза нашей безопасности. В большой степени это и вопрос экономической политики. Так что да, комиссар по обороне – это отличная идея.

Это еще и вопрос помощи Украине, потому что закупать те же самые боеприпасы Евросоюзу было бы сподручнее как сообществу.

Естественно.

Европейская армия – это такая химера, о которой грезят очень давно, которая постоянно возникает во всех дискуссиях. Мне кажется, что европейская армия – это путь, а не цель, потому что прежде чем она возникнет, вот такая, как ее рисуют в теоретических изысканиях, пройдет много времени. Что можно сделать здесь и сейчас – это совместные закупки, это улучшение взаимодействия между различными видами оружия, которые стоят на вооружении отдельных европейских армий. Это больше координации, больше совместных учений…

Если посмотреть на первые полосы газет, то там мы нередко найдем довольно мрачную картинку. Евросоюз называют бюрократическим монстром, называют его не обязательным. Как бороться с евроскептицизмом?

Бороться с евроскептицизмом нужно в первую очередь хорошей политикой. Евросоюз популярен тогда, когда он делает жизнь людей лучше и проще здесь и сейчас. Отменили роуминг внутри Евросоюза, тебе не надо думать, сколько стоит позвонить домой, если ты в отпуске в Испании. Или, например, защита прав авиапассажиров…

Или решение о том, что теперь зарядки всех электронных приборов должны быть одинаковые.

Да, это хорошее решение как с точки зрения потребителей, так и с точки зрения экологии.

А что могло бы быть следующей мерой?

Ну, следующей мерой должен быть действительно вопрос общей оборонной политики, и, как я уже сказала, вопрос торговых соглашений…

Способен ли еще Евросоюз предоставить идеи, в которые «можно влюбиться»?

Да, способен. Потому что Евросоюз показывает, как можно в даже очень сложные времена, во время пандемии, войны, галопирующей инфляции и бешеных цен на энергоносители, как можно в демократической системе справляться с этими вызовами. И вот эта способность сохранять такой остров безопасности, свободы, благополучия, благосостояния, демократии – беспроигрышный набор качеств.

Считаешь ли ты, что Евросоюз должен расширяться? Реалистично ли вступление Украины в Евросоюз? Что делать с Молдовой, Грузией?

Да, я считаю, что Евросоюз должен расширяться. Считаю, что балканская шестерка должна стать членом Евросоюза. Именно потому, что авторитарные государства – сателлиты России, Китая – под боком Евросоюза будут нам только вредить.

Да, я считаю совершенно реалистичным, что Украина, если не проиграет эту войну, должна постепенно включаться в отдельные механизмы ЕС. Эта идея долго блуждала на просторах Евросоюза, и вот сейчас постепенно становится консенсусом. Не надо ждать, пока государство проведет все реформы и полностью адаптируется к нормам и стандартам ЕС, и только тогда сможет войти в Евросоюэ. Мы видим, например, на Балканах, что в процессе принятия этих реформ общество, не получая ничего взамен, устает настолько, что на каком-то этапе начинается авторитарный флешбэк. Поэтому сейчас консенсус заключается в том, что страны-кандидаты в ЕС должны постепенно включаться в отдельные сферы политики, получать право наблюдателей, например, в Европарламенте, в Еврокомиссии, участвовать в обменах учеными, культурных обменах. Постепенно включаться в Евросоюз без четкой даты.

С Грузией сейчас всё очень сложно. А вот Молдова и Украина вполне могут в отдаленной перспективе вот так поэтапно, войти в Европейский союз. Вхождение Украины в ЕС – это еще и экономический вопрос. Украина может быть процветающей страной, если ее не бомбить. У нее огромный потенциал. Технологии и капитал, которые туда направят страны ЕС, могут помочь Украине сделать качественный скачок в экономическом развитии.

У вашей партии в предвыборной кампании есть плакат, на котором написано: миграция, налоги сейчас, иначе этим займутся неправильные люди. Как этим нужно заниматься на европейском уровне?

Мы поддерживаем реформу совместной миграционной политики, которая сейчас была принята. Хотя ее многие критикуют как слишком жесткую.

Есть опасения, что ее опять не будут придерживаться, как придерживались, например, дублинских соглашений.

Да, это, наверное, самая большая проблема, когда есть законодательство, и оно не соблюдается. Нам нужно менять политику легального въезда в Евросоюз людей не в качестве беженцев, а для трудовой эмиграции. Совсем недавно прошла новость, что в Германии самая низкая рождаемость с 90-х годов. Нам очень не хватает кадров, у нас нет людей, чтобы работать. Эта проблема не только в Германии. Нам нужна трудовая миграция. Поэтому мы должны облегчать людям, которые едут сюда потому, что нечего есть, негде работать в родной стране. Вот этим людям надо дать возможность легально въезжать в Евросоюз, легально работать, а не «по-черному», как многие из них, и быть, по сути, рабами-нелегалами. Это решит многие из существующих проблем и это гораздо более правильный путь с точки зрения прав человека.

Является ли Китай еще большей угрозой для европейской демократии, чем Россия?

Я бы не сказала, что она является большей угрозой, это немного другая угроза. Китай имеет своей целью всё-таки свой экономический рост. Это по сравнению с Россией его плюс, он является всё-таки более рациональным автором, чем Россия, но и минус, потому что Китай хочет расти агрессивно, и хочет расти за счет нашей экономики. Поэтому в долгосрочной перспективе это огромный вызов для нас, но за счет того, что это не так видно и не так наглядно, как разбомбленные дома в Одессе и Киеве, осознать эту угрозу и готовить на нее адекватный ответ гораздо сложнее.

Есть ли у бундестага какие-нибудь политические каналы, по которым идет общение с демократической российской оппозицией?

Я не могу сказать за весь бундестаг, он очень разный, но моя фракция общается с демократической оппозицией, которая уже здесь и в других европейских странах.

Любой парламент – это инструмент связи между обществом и властью, теми кругами, которые принимают политические решения. Так что да, я считаю, что интересы русскоязычной диаспоры в Евросоюзе и интересы демократической оппозиции должны быть представлены в Европарламенте или, если не представлены, должны быть учтены. Обе группы россиян – это важные партнёры по диалогу для европейского парламента.

Значит, в Европарламенте есть потребность в людях, которые могут быть связующим звеном между Европой и россиянами, уехавшими сейчас за границу, или с теми либеральными силами, которые в небольшом количестве остаются в России? Ты видишь себя в этой роли?

Да, конечно. Это одна из ролей, которые я хотела бы играть в Европарламенте.

Полное интервью с Анастасией Вишневской-Манн можно посмотреть на ютубе:

Редакция

Читайте также:

1. Выборы в Европарламент 2024. Интервью с Д. Стратиевским. Журнал «Партнёр», № 5 / 2024.
2. Выборы в Европарламент 2019. Момент истины для Евросоюза. Журнал «Партнёр», № 9 / 2023. Автор А. Кротов
3. Какая нам выгода от Евросоюза. Журнал «Партнёр», № 5 / 2019. Автор «Курс Консалтинг»