Zeitschrift "Partner"
Zeitschrift blättern
Politik >> Deutschland
Partner №7 (94) 2005
Левая, правая где сторона...
Необходимость досрочных выборов в Германии ускорила раскол левого движения, начавшийся вскоре после того, как крупно поссорились Оскар Иванович с Герхардом Никифоровичем. Кровно обиженный и шумно удалившийся поначалу из большой политики, Лафонтен теперь вернулся в нее столь же шумно, но в новом качестве. Бывший председатель СДПГ еще раньше заигрывал с некоторыми лидерами ПДС. После разгромного поражения СДПГ в земле Северный Рейн-Вестфалия и образования "левой альтернативы" с неудобоваримым названием "WASG", бунтарь Оскар покинул родную партию и стал основным кандидатом двух левых группировок, решивших выступать на выборах общим списком.
Избиратель недоумевает: кого же все-таки следует считать "настоящими левыми" - ортодоксальных социал-демократов, их левое крыло, соперников из "WASG" во главе с Лафонтеном, постмарксистскую ПДС или, может быть, "зеленых"? О правой опасности все временно забыли. А, между тем, радикалы из НДП и прочие крайне правые группировки тоже готовятся к выборам. Не исключено, что и они преподнесут обществу неприятный сюрприз. Из опыта известно: разброд и шатания в левых рядах способствуют активизации правых радикалов и экстремистов.
Представителей этих двух крайних идеологических течений считают антагонистами. Красные и коричневые и в самом деле друг друга никогда не любили, и всё же между ними существует весьма близкое идеологическое родство. Настолько близкое, что сами экстремисты нередко меняют окраску. Первым экстремистом, очевидно, был Люцифер, появлявшийся на сцене то в красных, то в коричневых одеждах, выходя слева или справа и в совершенстве владея искусством пользоваться чужой символикой. Зло всегда было очень трудно назвать по имени.
Трудности усугублялись национальными привычками. Французские короли во времена Средневековья метили зачумленные города красными флагами, инквизиция проводила под ними идеологические чистки - первые предвестницы массового террора. На Руси "красное" означало красивое, хотя красный петух ассоциировался с пожарами и поджогами. На старинных гравюрах Георгий Победоносец в красной накидке пронзал копьем краснокрылого дракона. Под красными стягами ходили на половцев русские князья. Большевиков-ленинцев, узурпировавших в феврале 1918 года цвет заката для своего знамени, привлекали, однако, не атрибуты княжеской власти, а символы классовой беспощадности "тысячерукого Марата", кровавые полотнища Парижской коммуны.
В Германии ни у кого нет монополии на красный цвет: он присутствует на национальном флаге и в гербах земель, не соотносясь непосредственно с цветом крови, пролитой парижскими коммунарами. Черный остался цветом католической веры и консерватизма, красный используют многие: социал-демократы носят красные галстуки и шарфы, члены ПДС любят красные носки. Красное отождествляется с левыми убеждениями. Но тут-то и начинается великая путаница. Ультралевые при ближайшем рассмотрении порой оказываются ультраправыми. Некоторые социологи предлагают поэтому отказаться от "право-левой" схемы, пропахшей нафталином в бабушкином сундуке Французской революции.
В то же время существуют традиционные привязанности к определенным ценностям. С понятием "левое" связывают антиавторитарность, экономическое планирование, общественный контроль, интернационализм и равенство. "Правое" ассоциируется с авторитарностью, иерархией, дисциплиной, охраной частной собственности, конкуренцией и личной ответственностью. Свободу слева и справа понимают по-разному. Для левых - это осознанная необходимость и безопасность государства. Для правых - свобода от государства. Существуют и другие трактовки: левое - это отклонение от нормы, синоним неправедности и богоотступничества, с отрицательным оттенком в фольклоре: встать с левой ноги, надеть рубашку на левую сторону, работать налево. Правое присутствует в положительном спектре, ассоциируясь с правом и порядком. Но как левые, так и правые предпочитают одностороннее движение.
После краха ГДР многие бывшие коммунисты связывали свои надежды с ПДС. Берлинский историк Штефан Волле назвал ее проклятием, а не надеждой немецких левых. Эту партию, по его мнению, не следует относить к левому политическому спектру, поскольку ее наспех сколоченная программа может обслуживать всех и каждого, а ее антикапиталистические лозунги не мешают новым предпринимателям носить в кармане партийный билет ПДС.
Публицист Себастьян Хафнер в "Примечаниях к Гитлеру" считал ошибочным причислять фюрера к правому политическому спектру. Диктатура его, по убеждению Хафнера, носила скорее левые черты. Он называл Гитлера "Марксом национал-социализма", стоявшим ближе к коммунисту Сталину, нежели к фашисту Муссолини. О перерождении сталинизма в своеобразный русский фашизм писал русский философ Николай Бердяев.
Каясь в смертных грехах, левый уклонист Зиновьев на процессе в августе 1936 года произнес замечательную фразу: "Троцкизм - это вариант фашизма, а зиновьевизм - это вариант троцкизма". "Коммунисты выдавали себя за антифашистов, но были фашистами, только с другой идеологией", - пишет современный французский историк Стефан Куртуа, подтверждая свои выводы цифрами и фактами.
В России до Октябрьской революции четкого деления на правых и левых не было. Были славянофилы и западники, черносотенцы и народовольцы, старообрядцы и реформаторы, кадеты и эсеры, монархисты и социал-демократы... Правые левые уклоны появились было в самой большевистской партии, но Сталин быстро с ними управился. Зато нынешние политологи никак не могут разобраться, какими правилами движения руководствуется идеология и с какой ноги, а главное, в какую сторону шагают сегодня те, для кого Маяковский сочинил "Левый марш".
В движениях ультралевых и ультраправых постоянно происходила путаница с выбором направления, но на некоторых правоверных порой снисходило прозрение. В январе 1978 года члены "Союза демократических коммунистов Германии" в ГДР распространили манифест, где говорилось, что сталинизм и фашизм - близнецы-братья. Руководители СЕПГ и Штази сделали всё, чтобы эти слова не услышали широкие массы. Бывший узник гитлеровского концлагеря Курт Шумахер, ставший после войны председателем СДПГ, предупреждал: сталинисты - те же национал-социалисты, только покрытые красным лаком. Лафонтен, очевидно, забыл это высказывание Шумахера.
Крайние слева и справа конкурируют друг с другом столь же рьяно, что и внутри себя. Во Всероссийском совете рабочих, солдатских и крестьянских депутатов после большевистской революции было семь остро враждовавших социалистических группировок. Конкуренция в этих структурах неустранима, зато возможна конвергенция экстремизма. Он подобен палиндрому, потому что "читается" одинаково как слева, так и справа.
Принято считать, что Германии ни правые, ни левые экстремисты не угрожают. После того как Вильгельм II, снабдив деньгами Ленина, ускорил падение самодержавия в России и расправу большевиков над слабой буржуазной демократией, Германия избавила себя от красной угрозы: эксперимент построения коммунизма был перенесен далеко на Восток. Тем в более острой форме она «переболела» национал-социализмом. Коммунистам и национал-социалистам не суждено было встать под общие знамена во времена Веймара, хотя Карл Радек на банкете в честь советской делегации в Генуе и предлагал объединить в Германии коммунистов и "правых большевиков" для окончательной победы над западноевропейским капитализмом.
Радикалы любили показать себя демократами. Гитлер говорил о немецкой демократии, Муссолини - об организованной демократии, Ленин - о новой демократии. Потребность ссылаться на интересы демоса заставляла заниматься "народным творчеством": создавать "народные" автомобили, суды, полицию и тюрьмы. Столкновение национальных идей и интернационализма не мешало двигаться параллельным курсом. Определяя свое отношение к фашистскому движению до похода Муссолини на Рим, коминтерновцы пытались интегрировать это новое явление в систему марксизма. Радек ставил им в пример расстрелянного французами немецкого лейтенанта-националиста Шлагетера, оказавшего вооруженное сопротивление оккупантам в рурской области. Социализм в обоих случаях противопоставлялся гуманизму. "Мы должны действовать в соответствии с социалистическими, а не гуманитарными принципами", - требовал Гитлер. Ленин, изучая труды Клаузевица, пришел к выводу о приоритетности тотальной вражды, что означало возведение террора в ранг государственной политики. Тезис занял центральное место в его учении о революции. К революционному террору призывал Маркс. Борцы за демократию Р. Люксембург и К. Либкнехт собирались преобразить Германию с помощью революционного насилия.
Общий курс порождал взаимные симпатии. Ленин с удовлетворением констатировал в декабре 1920 года: германские реакционеры в своих симпатиях к русским большевикам едины со спартаковцами. Гитлер признавался: "Вообще-то между нами и большевиками больше объединяющего, нежели разъединяющего. Из мелкобуржуазного социал-демократа и профсоюзного бонзы никогда не выйдет настоящий национал-социалист, из коммуниста - всегда". Классический пример: если верховным палачом при Сталине служил бывший стукач царской охранки Вышинский, то при Гитлере это был Фрайслер. Он воевал за кайзера, сочувствовал коммунистам, в 1915 году попал в русский плен, в 20-е годы в Советской России выбился в комиссары и сотрудничал с НКВД, затем перебежал обратно в Германию, выучился на юриста и вступил в НСДАП.
Характерны совпадения в языке песен и лозунгов. Чернорубашечники пели "Интернационал" на собственные слова, немецкие коммунисты переделали на свой манер песню штурмовиков "Борьбе навстречу". Их музыкальные выступления на улицах были так схожи, что бюргеры во время демонстраций не знали, кто же проходит под окнами. Делегаты XII съезда компартии Германии, завершившего ее сталинизацию, приветствовали сталиниста Тельмана характерным возгласом - "Хайль, Москва!" Геббельс, выступавший в 1932 году на одном митинге с Ульбрихтом, объяснял это примером сознательного отказа от буржуазных методов. Национал-социализм в 1933 году растворил в себе правый радикализм организационно и идеологически. Сталинизм «переварил» троцкизм, а также все правые и левые уклоны.
Противоречия между национал-социализмом и социал-коммунизмом сталинского образца казались неустранимыми. Как совместить частную собственность с диктатурой пролетариата, отрицание пролетарского интернационализма с националистическими принципами? Эту задачу пытались решить после войны, но так и не решили югославские коммунисты. И только с крушением СССР и монополии КПСС окончательно исчезли идеологические барьеры, исключавшие прямой синтез коммунистических и националистических идей. В Германии этим путем пошли леворадикальные группировки, включая ГКП и ПДС.
После объединения Германии антикапиталистические представления прежних функционеров СЕПГ неплохо вписались в схему социальной демагогии правых радикалов из западных земель. Бывшие коммунисты обнаружили, что тоже отвергают Маастрихтские договоренности и Европу крупного капитала. Их стали привлекать национальный словарь республиканцев и антисемитские лозунги бритоголовых, определились также общий враг - американский империализм и общая антипатия к иностранцам. Недавняя реплика Лафонтена против иностранных рабочих, заимствованная из лексикона ультраправых, не случайно выпорхнула во время его выступления перед сторонниками нового блока левых группировок.
Демократические социалисты хотят казаться новым резервом левого движения, однако сходство ПДС и WASG с левым потенциалом в классическом социал-демократическом движении только внешнее. Совсем как у зеркального отражения. У того, кто смотрится в зеркало, все на месте. Вот Алиса поправила волосы рукой. Зазеркальная близняшка сделала то же самое. Но только в зеркале левая рука стала правой. Левое и правое поменялись местами.
В животном мире сочетание определенных цветов (чаще каких-то двух) - признак чистой породы. В политике исконные цвета при всей их условности играют аналогичную роль. Пестрота в политике - признак эклектики. А потому так пестры, хотя очень часто оригинальны и самобытны, характеры и личности правых и левых популистов, независимо от того, в какую сторону их больше тянет.
Видимо, правы политологи, предлагающие отказаться от привычного деления участников радикальных движений на левых и правых. Свое отношение к ним избиратель должен определять не правилом левой или правой руки, не цветом боевой раскраски популистов, а их программой и поступками.
Наш автор: Евгений Бовкун (Бонн)
Die Administration der Seite partner-inform.de übernimmt keine Verantwortung für die verwendete Video- und Bildmateriale im Bereich Blogs, soweit diese Blogs von privaten Nutzern erstellt und publiziert werden.
Die Nutzerinnen und Nutzer sind für die von ihnen publizierten Beiträge selbst verantwortlich
Es können nur registrierte Benutzer des Portals einen Kommentar hinterlassen.
Zur Anmeldung >>