Login

Passwort oder Login falsch

Geben Sie Ihre E-Mail an, die Sie bei der Registrierung angegeben haben und wir senden Ihnen ein neues Passwort zu.



 Mit dem Konto aus den sozialen Netzwerken


Zeitschrift "Partner"

Zeitschrift
Geschichte >> Menschen die in die Geschichte eingegangen sind
Partner №1 (292) 2022

Всем смертям назло. Тайна или миф?

Я долго не решалась начать этот рассказ. Потому, что история, о которой идет речь, больше похожа на миф. И только прочитав и проговорив несколько раз стихотворение, находящееся в центре повествования, начинаешь понимать: а почему нет, вполне вероятно, похоже на правду.

«Когда-то я обещал, что сохраню эту историю в тайне, чтобы не навредить Симонову». Этой фразой начинается «Повесть-воспоминание и повесть-исследование» Александра Фильцера.

Aвтор – поэт, литератор, деятель еврейского культурного движения родился в Миассе, работал в Москве, а с 1999 года живет в Израиле. Его близкие и он сам были знакомы с Константином Симоновым, а сама тайна касается знаменитого стихотворения «Жди меня». Но раньше, чем перейти к главной теме, скажу несколько слов.

 

Вместо предисловия

Я очень люблю творчество Симонова. И считаю его трилогию «Живые и мертвые» одним из самых великих романов, написанных в ХХ веке, а его самого – недооцененным писателем.

Как ни парадоксально, но, как мне кажется, причина этому – шесть Сталинских премий, полученных писателем.

 

Здесь я немного отвлекусь. В 1948 году был убит Михоэлс и разгромлен Еврейский антифашистский комитет. Начались аресты. Hа свободе остался Илья Эренбург. Пошли слухи, сплетни, грязные намеки. В 1957 году польский еврей Бернард Турнер заявил, что в лагере под Братском писатели Бергельсон и Фефер ему лично(!) рассказывали, что их «посадил» Эренбург. О «свидетельстве» Турнера, разукрасив его, сообщили в ряде европейских изданий. Еще бы – такая крупная добыча, знаменитый Эренбург, попал в их сети. И никого не смутило то обстоятельство, что Бергельсон и Фефер никогда не были в лагере под Братском. Они содержались на Лубянке в строжайшей изоляции и были расстреляны в 1952 году. Разумеется, никакой Бернард Турнер с ними не беседовал. Позднее французская газета «LeMonde» напечатала письмо-протест Эренбурга и опровержение.

 

Почему я вспомнила Эренбурга, и как это касается Симонова? Похожей ситуацией – сладостью разоблачать людей известных, успешных, талантливых. В этом смысле Симонов был идеальнoй мишенью: знаменит, красив, любимец женщин, обласкан властями, ну и, конечно, все шесть его сталинских премий...

Александр Фильцер повторяет «гуляющую» уже несколько последних лет в Интернете историю, авторство которой приписываeт Григорию Свирскому. О том, как некрасиво выступил на собрании Симонов, вследствие чего был арестован фронтовик-орденоносец Рудольф Бершадский. К счастью, это произошло в начале марта, вскоре Сталин умер и Бершадского освободили. Он пришел на лекцию, которую читал Симонов, и ударил его костылем. Затрудняюсь сказать, сколько в этой истории правды, сколько вымысла. И насколько серьезно можно утверждать, что чье-то выступление, пусть и самое что ни на есть подлое, могло стать причиной ареста..

 

Но даже не о том речь. Тысячи подобных выступлений остались «за кадром». К сожалению, были такие выступления, время было таким, что оценивать сейчас, сидя на диване, те или иные поступки я бы побоялась.

И еще на ту же тему. Александр Фильцер упоминает стихотворение Симонова на смерть Сталина: «Нет слов таких, чтоб ими передать / Всю нестерпимость боли и печали, / Нет слов таких, чтоб ими рассказать, / Как мы скорбим по Вас, товарищ Сталин!»

А вот строки Ольги Берггольц, которой «герои» НКВД ногами выбили из живота ребенка: «Обливается сердце кровью.../ Наш родимый, наш дорогой! / Обхватив твое изголовье, плачет Родина над тобой».

 

И Александрa Твардовскoгo, чья семья была раскулачена и сослана: «Но всем, наверно, так же, как и мне, / Он близок равной близостью душевной, / Как будто он с тобой наедине / Беседует о жизни ежедневно, / О будущем, о мире и войне...».

Никто не упрекает ни Берггольц, ни Твардовского, ни многих других поэтов за подобные стихи, никто им это не вспоминает. Потому что ни у кого, кроме Симонова, не было шести сталинских премий.

Всё написанное выше свидетельствует, что Александр Фильцер достаточно жестко осуждал Симонова. И тем ценнее то, что он рассказал о тайне Константина Симонова.

 

Когда Симонов написал «Жди меня»

О том, как и когда написал Симонов «Жди меня», вспоминала дочь поэта Мария:

«Оно было написано в начале войны. В июне-июле отец как военкор был на Западном фронте, чуть не погиб под Могилёвом, а в конце июля ненадолго оказался в Москве. И, оставшись ночевать на даче у Льва Кассиля в Переделкине, вдруг в один присест написал «Жди меня». Печатать стихотворение он сначала не собирался, считал его слишком личным и читал только самым близким. Но его переписывали от руки, и когда один из друзей сказал, что «Жди меня» – его главное лекарство от тоски по жене, Симонов сдался и решил отдать его в печать. В декабре того же 1941 года «Жди меня» опубликовала «Правда».

 

Кстати, здесь есть один любопытный момент. Маша Симонова пишет: «чуть не погиб под Могилёвом». О том же пишет автор повести: «...его прах был развеян над полем под Могилевом, где он в июле 1941, будучи военным корреспондентом, наблюдал за ожесточенными боями».

Прямо скажем, «наблюдал» – не самое удачное слово. И говорит оно о том, что автор повести относится к Симонову явно недоброжелательно. Я пишу об этом не для того, чтобы упрекнуть Фильцера, хотя глагол, который он употребил, в такой ситуации попросту неприличен. Я просто хочу еще раз подчеркнуть, что сочинять тайну «Жди меня» у автора никакого резона не было – он Симонова не любил.

 

Из дальних мест

«Легкие тени бродили по потолку. Я не спал и слышал, как подруги, склонив головы, шептались». Две подруги – уже немолодые женщины, одна из них – сестра бабушки Фильцера. Вторая – ее подруга. Мужья обеих расстреляны в 1937 году, сами они отсидели в лагере как жены изменников родины. От них-тo и узнал Александр тайну знаменитого стихотворения.

Официальная история «Жди меня» известна всем. Сам поэт рассказывал: «…я уехал на войну, а женщина, которую я любил, была на Урале, в тылу, и я ей написал письмо в стихах».

Вот и все. В то время, когда вся страна пeла «Пусть ярость благородная», напечатанные в «Правде» стихи Симонова стали гимном мужской любви и женской верности.

 

Жди меня, и я вернусь, Только очень жди,

Жди, когда наводят грусть желтые дожди

Жди, когда снега метут, Жди, когда жара,

Жди, когда других не ждут, Позабыв вчера.

 

С начала войны прошeл месяц. А в стихах осень (желтые дожди), зима (снега метут) и снова лето (жара). Конечно, Симонов после Буйнического поля понимал, что война продлится не однo лето – будет и холод, и жара, и дожди…

Но «жди, когда других не ждут, позабыв вчера» – это как? Позабыть уже через пару недель после того, как любимый ушел на войну? И дальше: «Жди, когда из дальних мест писем не придет». О каких дальних местах идет речь, когда сам Симонов писал: «дачный клязьминский вагон, в котором ехать мне до Бреста». Какие уж тут «дальние места», когда враг рвался к Москве?

Или совсем не те «дальние места» имел в виду Константин Симонов? И на самом деле не в июле 1941 года было написано это великое стихотворение. А намного раньше. 1937? 1938?

 

Невозможно предположить, что Симонов, сын царского генерала и княжны Оболенской, не понимал, что происходит в стране. И если об отце Симонов писал: «пропал во время войны», то брат матери князь Николай Оболенский жил в Париже, о чем было наверняка известно. Выросший в семье отчима Александра Иванишева, в прошлом полковника русской армии, в 1931 году подростком он стал свидетелем его ареста, после чего иx с матерью вышвырнули на улицу. Кошмар длился четыре месяца, потом Иванишев вернулся – очень редко, но такое случалось. Семья переехала в Москву, подальше от места ареста, хотя что и как можно было тогда скрыть от «всевидящего ока» и «всеслышащих ушей». Tрех его теток в 1935 году сослали в Оренбург, a в 1937 арестовали, две из них погибли в тюрьме.

Кто знает, не ожидал ли такой судьбы Симонов и для себя, не прислушивался ли к ночным шагам? И не думал ли о том, что кто-то и его будет долго ждать «из дальних мест».

И не тогда ли появились строки:

 

Пусть поверят сын и мать

В то, что нет меня,

Пусть друзья устанут ждать,

Сядут у огня,

Выпьют горькое вино

На помин души…

Жди. И с ними заодно

Выпить не спеши.

 

Разве есть мать, которая уже через месяц после начала войны поверит, что солдат не вернется? Или не месяц прошел – годы? 10 лет без права переписки…

И кто эти друзья, которые «устанут ждать»? Идет война, друзья на фронте сражаются вместе с ним... Или это те, другие, которым посчастливилось не попасть под каток, остаться на свободе, и горько вспомнить того, кого им уже нe дождаться...

Прочитав несколько раз каждую строчку, невольно спрашиваешь себя: могло «Жди меня» быть написано еще до войны o «дальних местах»? Я бы ответила: «ДА!». Но на вопрос, верю ли я в это, я бы ответила «НЕТ».

 

Мне приходилось слышать, что не только солдаты на фронте переписывали «Жди меня». B «странe» под страшным названием ГУЛАГ тоже передавали из уст в уста «Ожиданием твоим ты спасла меня». И верили, что о них и для них написаны эти слова – скорбная молитвa, обращенная к тем, кто остался по ту сторону колючей проволоки: «Ждите нас, и тогда мы вернемся».

Пройдут годы, и все праведно и неправедно заключенные в тюрьмы «своим» будут считать Владимира Высоцкого, никогда не сидевшего ни в тюрьме, ни в лагерe. И песни, им написанные и спетые, будут песнями о них. Такова сила гения.

В 1938 году Симонов написал стихотворение «Однополчане»:

 

Под Кёнигсбергом на рассвете

Мы будем ранены вдвоём,

Отбудем месяц в лазарете,

И выживем, и в бой пойдём.

 

До боев под Кёнигсбергом оставалось семь (!) лет. Что это – пророческий дар? Благодаря которому написал он в 41-ом году не только гимн любви и верности, но и долгую историю войны.

Той войны, которую встретил Константин Симонов на Буйничском поле под Могилёвом. И где спустя 38 лет закончился его земной путь.

Как сказал Евгений Евтушенко, «никогда не умрёт «Жди меня». ВСЕМ СМЕРТЯМ НАЗЛО

 

О. Нахт (Дортмунд)

 

Читайте также:

  1. Я был только корреспондентом… Журнал «Партнёр», № 5 / 2015. Автор И. Парасюк
  2. Музы не молчали ... Журнал «Партнёр», № 5 / 2013. Автор Г. Ионкис
  3. Гасконец Гийом. Литературная мистификация. Журнал «Партнёр», № 6 / 2020. Автор И. Парасюк

<< Zurück | №1 (292) 2022 | Gelesen: 219 | Autor: Нахт О. |

Teilen:




Kommentare (0)
  • Die Administration der Seite partner-inform.de übernimmt keine Verantwortung für die verwendete Video- und Bildmateriale im Bereich Blogs, soweit diese Blogs von privaten Nutzern erstellt und publiziert werden.
    Die Nutzerinnen und Nutzer sind für die von ihnen publizierten Beiträge selbst verantwortlich


    Es können nur registrierte Benutzer des Portals einen Kommentar hinterlassen.

    Zur Anmeldung >>

dlt_comment?


dlt_comment_hinweis

Top 20

Вилли Мюнценберг: гений пропаганды

Gelesen: 16379
Autor: Шпигель С.

Не забывать Гарри Гопкинса

Gelesen: 15447
Autor: Шпигель С.

130 лет со дня рождения Бориса Пастернака

Gelesen: 2994
Autor: Воскобойников В.

ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЕ КОРОЛИ РОССИИ

Gelesen: 2345
Autor: Левенгарц В.

Руки Че Гевары

Gelesen: 2231
Autor: Жердиновская М.

Кто вы, адмирал Колумб?

Gelesen: 2057
Autor: Жердиновская М.

Братья Гумбольдты

Gelesen: 2053
Autor: Переверзев Ю.

МУСА ДЖАЛИЛЬ. СВЕТ И ТЕНИ ПРОШЛОГО...

Gelesen: 1919
Autor: Вагизова В.