ТАЙНА ШАХТЫ «АННА»

Виктор Фишман (Мюнхен)

27 января - Международный день памяти жертв Холокоста

27 января 1945 года советские войска освободили концентрационный лагерь Освенцим. Но мало кто знает, что в конце января 1945 года произошли трагические события на шахте "Анна" близ Кенигсберга, ставшие в истории Холокоста едва ли не последним актом массового убийства.

Незадолго до эвакуации немецких частей из Кенигсберга шахта "Анна" на старом Пальмникенском месторождении янтаря (сейчас это поселок Янтарный Калининградской области) была экстренно затоплена. Считалось, что это было сделано для сокрытия спрятанных там культурных ценностей, в том числе, возможно, Янтарной комнаты. Янтарную комнату так и не нашли. Но открылась ужасная трагедия, которая совсем иначе объясняет причины экстренного затопления шахты.

Изуверский план

Согласно документам 32-й дивизии советских войск, освобождавшей Кенигсберг, протоколам допросов немецких чиновников и воспоминаниям оставшихся в живых заключенных, события развивались следующим образом.

В связи с успешным наступлением советских войск в направлении Кенигсберга немецкие власти решили ликвидировать еврейских узников из находившихся в этом районе перевалочных лагерей. Здесь было около 7 000 человек: женщины - в основном из Лодзинского гетто и из Венгрии, мужчины - из Вильнюсского гетто.

Предложение о способе уничтожения этих людей гауляйтеру Восточной Пруссии Эриху Коху сделал директор Кенигсбергских янтарных заводов Герхард Раш. Он сообщил, что на территории янтарного завода в Пальмникене существуют большие штольни, в которые можно загнать, а затем уничтожить значительное количество людей. Штольни можно заполнить газом, взорвать или просто засыпать входы землей. Предложение Раша было принято.

Заключенных начали отправлять из перевалочных лагерей 15 января 1945 года. Начальнику конвоя обершарфюреру Францу Веберу выделили команду в составе 25 солдат СС и 150-и литовских и эстонских националистов.

Марш смерти

Это был настоящий марш смерти. Продуктами узников не снабдили. Стоял 25-градусный мороз. По дороге расстреливали каждого, кто хоть на минуту ослабевал и шел медленнее. Чудом спасшаяся Гелина Маленцевич свидетельствует: "...мы двигались в колонне по пятеро в направлении Балтийского моря, свыше девяти тысяч человек, большей частью женщины. Это было 31 января 1945 года... По пути примерно триста мужчин предприняли отчаянную попытку вырваться, безоружные они бросились на эсэсовцев, но, естественно, были сразу перебиты из автоматов..." Число убитых по пути от Кенигсберга до Пальмникена составляло около 2 500 человек.

Оставшихся в живых разместили в пустующем слесарном цехе шахты "Анна". Здесь Франц Вебер столкнулся с несогласием управляющего местными имениями г-ном Файербендом, майором резерва, использовать для уничтожения евреев местные штольни. Он поносил Вебера за то, что тот опозорил честь немецкого офицера уничтожением безоружных узников. Вебер оправдывался: стреляли в узников не немецкие солдаты, а литовские и эстонские наемники.

В это же время Файербенд получил приказ выступить с группой фольксштурмистов на укрепления линии фронта. Он также получил письмо от командования СД в Кенигсберге, в котором его объявляли ответственным за срыв планов уничтожения узников. Файербенд покончил жизнь самоубийством. Смерть управляющего местными имениями послужила сигналом для начала акции уничтожения узников. Часть несчастных решили расстрелять прямо на берегу моря.

Вот что рассказывает Анна Клиновска, одна из 14 спасшихся женщин. "Это было 31 января 1945 года. Нас разделили на группы... Наша группа была последней, в ней было не более 30 женщин. Мужчин уже не было видно - их уничтожили первыми... Я лежала на льдине, на меня бросили убитую женщину, они думали, что я мертва... Сознание мое работало, я решила не поддаваться смерти, хотя в первые минуты хотела утопиться, чтобы больше не мучиться..."

Последние свидетели

Анна Клиновска поднялась и начала переползать через трупы и нагромождение льда. Вместе с ней пыталась спастись Цельникер и еще одна женщина. Они с трудом выбрались на высокий берег и руками засыпали снегом свои следы, чтобы их не обнаружили.

Беглянки направились в сторону деревни. В ближайшем из домов, куда они постучали, хозяин их не принял: "Уходите вон! - закричал он. - Я непременно заявлю, что здесь евреи!" У другого дома стояли старик и старушка. Конечно, они сразу же поняли, кто эти оборванные женщины, но открыли двери своего дома. Стоявшие на улице дети подняли крик: "Это евреи, евреи!". "Евреи тоже люди!" - ответил им старик и прогнал детей.

Старик был садовником в баронском имении. "Я должен спросить г-жу баронессу, как мне быть...". Старик вернулся и сообщил, что хозяйка разрешила остаться на одну ночь. Случилось так, что на следующий день советские войска временно отступили от города, и старик хотел выставить беглянок.. Он даже дал им носки и чулки, только бы те ушли. Регина Цельникер покинула убежище. По дороге она выдала себя за польку, которую забрали в лагерь. А Анна Клиновска стала упрашивать старика, что будет делать всё по хозяйству, только бы он ее не выгонял. Старики решили оставить несчастную у себя.

Сходную историю рассказывает и упоминавшаяся ранее Гелина Маленцевич. "Мы были так голодны, слабы и деморализованы, что смерть казалась нам выходом. Наконец, поздно ночью мы пришли к берегу моря. По обе стороны колонны стояли автоматчики, которые стреляли в подходящих людей. Те, в кого попадали, теряли равновесие и падали вниз".

Придя в себя после падения с обрыва, Гелина и еще несколько женщин с большими усилиями начали карабкаться вверх по склону горы. Наконец взобрались на возвышенность. Одежда была покрыта ледяной коркой, и они еле двигались. Было раннее утро. Узницы постучали в дверь первого дома. Дверь открыла женщина. Увидев их, она насмерть перепугалась, бросилась в дом и вернулась со своим мужем. Он спросил: "Что вам здесь нужно?"

Женщины попросили, чтобы их спрятали. "Об этом не может быть и речи", - сказал мужчина. Потом он заколебался и велел подождать снаружи. Через какое-то время он открыл им дверь и сообщил, что согласен спрятать беглянок на чердаке. Там они оставались восемь суток.

Через восемь дней крестьянин позвал их с чердака вниз. Беглянки стояли перед ним без обуви, в совершенно разодранных платьях. "Я верю в победу немецкого вермахта, - сказал он. - Когда восемь дней назад я дал вам убежище, я сделал это, поскольку было похоже, что русские займут наше село. Между тем немецкие войска отбросили захватчиков, и я рискую своей жизнью, если вы останетесь здесь".

"Уж лучше застрели нас", - сказали женщины. - "Это должны сделать другие", - ответил крестьянин и пошел в сторону жандармерии. Одна из беглянок осмотрелась и увидела угольный погреб. Там они зарылись в кучу угля так глубоко, что трудно было дышать.

Всё происходившее видела соседка, фрау Гардер. Эта милая женщина, как оказалось впоследствии, пользовалась авторитетом в селе. Она встала на дороге, ведущей к угольному погребу. Через несколько минут пришли гестаповцы с собакой на поводке. Собака тотчас потянула в направлении укрытия.

"Вы видели здесь трех евреек?" - спросил полицейский. Женщина ударила собаку так, что та заскулила. "Да, я видела здесь трех оборванных женщин, но куда они направились, сказать не могу. Мне кажется, что в сторону леса". Полицейские ушли.

Вечером в погреб пришел мужчина и прошептал: "Меня зовут Альберт Гардер, я - муж женщины, которая спасла вам жизнь. Выходите!". Он убрал верхний слой угля, вытащил их, полумертвых, наружу и отвел в недостроенный туалет во дворе. Там беглянки оставались сутки, а затем прятались в свинарнике.

Лишь через восемь дней их перевели на кухню. Там уже стояли три деревянных корыта с горячей водой, полотенца и мыло. Фрау Гардер купала женщин, как маленьких детей, а ее муж понемногу, чтобы дым не привлек внимание, сжигал лохмотья. На ночь женщин разместили на двуспальной кровати. Под одеялом лежали три бутылки с горячей водой. Можно представить себе, как спали они в эту ночь! Утром фрау Гардер принесла на подносе завтрак в постель. И опять они спали круглые сутки. Потом фрау Гардер говорила: "Боже мой, вы совсем юные девушки. А я принимала вас за старух!"

Эпилог

После того как советские войска заняли село, девушки сообщили, что они еврейки. Но им не хотели верить: "Все евреи погибли в море!". Вспоминает Гелина Маленцевич: "Через некоторое время прибыла русская следственная комиссия, которая нас допросила. К счастью, нашлись ещё десять выживших в той бойне и они  подтвердили наши показания во всех деталях..."

Из рассказов очевидцев следует, что одних узников привели к шахте "Анна", где они переночевали, других повели прямо с марша к месту казни. Возможно, были и такие, которые нашли свою смерть в штольнях, которые потом засыпало при взрыве.

Семья Маленцевич почти два года искала своих спасителей. Им удалось забрать фрау Гардер из лагеря военнопленных в лагерь для перемещенных лиц, где они сами находились. А Альберта Гарднера из лагеря военнопленных не отпустили; его последние слова, обращенные к жене, были: "Ты что-нибудь слышала о девочках?!"

Г-жа Гардер до недавнего времени жила в Верхней Баварии. Она переписывалась с семьей Маленцевич. Гелина называла ее мамой, а фрау Гардер отвечала: "Мое дорогое дитя"...

Летом 2007 года автор этой статьи побывал на месте тех трагических событий. Дорога, по которой вели несчастных узников к шахте "Анна", почти не изменилась, сохранились даже участки со старой брусчаткой. От шахты остались выпирающие наружу строительные конструкции. У подножия обрыва, с которого когда-то скатывались в море тела расстрелянных, сейчас стоит скромный памятник жертвам той трагедии. В полусотне метров от памятника раскинулся прекрасный пляж с киосками, в которых продают пиво и мороженое. Над пляжем гремит современная музыка, звуки разносятся далеко над волнами Балтийского моря.

Янтарную комнату здесь уже не ищут. Никому не хочется вспоминать о событиях прошлой войны.