Прекрасное барокко Германии

Грета Ионкис ( Кёльн)

Именно в искусстве барокко выразились новые представления о сложности мира, о его безграничности и постоянной изменчивости. Но при этом барокко – торжественный, грандиозный стиль. Ватикану искусство барокко помогало внушать массам чувство благоговения перед церковной властью, оно поражало и ослепляло великолепием. «Король-солнце» Людовик ХIV с помощью барокко утверждал величие абсолютизма. Версаль в конце ХVII-ХVIII вв. служил недосягаемым образцом для многих европейских дворов.

В барочном синтезе искусств живопись и скульптура подчинились архитектуре. Красочные росписи украшают купола, плафоны и стены, создают иллюзию необъятного пространства. Скульптура полна динамизма. Архитектурные ансамбли включают в себя и природу – роскошные сады и парки. Их непременные компоненты – колоннады, террасы, фонтаны, каскады, скульптуры.

Барокко процветало не только в католических, но и в протестантских землях, примером тому служит нидерландская живопись ХVII века, в которой, однако, очень сильно было реалистическое начало. Развитию архитектуры и скульптуры позднего барокко и его легкомысленной модификации – стиля рококо положила конец Французская революция 1789 года.

В архитектуре Германии барокко достигло значительных высот, хотя и пришло сюда с опозданием почти на сто лет. Тридцатилетняя война (1618-1648) закрепила и усугубила раздробленность Германии. Однако каждое, пусть даже небольшое княжество, развивалось по образцу абсолютной монархии, стало быть, имелись резиденция, двор, собственный «Версаль». Эта раздробленность обусловила появление в Германии многих художественных центров.

Прусская метрополия

На севере Германии, в Пруссии и Берлине, барокко испытало голландское и французское влияние. Крайности барокко уравновешивались элементами классицистской ордерной архитектуры, особенно это касалось фасадов зданий, в интерьерах доминировало барокко. Классицизм – еще один великий стиль, утвердившийся в искусстве ХVIII века.

В начале этого столетия самым значительным архитектором Берлина был Андреас Шлютер. Он руководил перестройкой и расширением Королевского дворца (1698-1713), руины которого были снесены уже во времена ГДР. Когда-то перед главным порталом дворца высилась мощная величественная конная статуя Фридриха Вильгельма работы Шлютера. Памятник и портал – элементы, определившие облик главной площади Берлина. Ныне площадь не существует, а конную статую можно увидеть у дворца Шарлоттенбург. Пластическая мощь ощущается и в фигуре Великого курфюрста, и в фигурах четырех рабов, которые Шлютер поместил по углам пышного постамента.

Шлютер строил и берлинский Цейхгауз, для украшения дворовых окон он выполнил замечательную серию голов умирающих воинов. Его целью было не только изобразить страдания, что характерно для скульптуры барокко, но  и передать силу и мужество. Авторитет Шлютера был настолько велик, что Пётр I пригласил его работать в Петербург, но проявить себя там архитектор не успел, в 1714 году он умер.

Главным архитектором просвещенного государя Фридриха II был Георг Венцеслаус Кнобельсдорф. По требованию короля он перестроил Большой потсдамский дворец (1744-52), расширил королевскую резиденцию Шарлоттенбург. Первое его значительное творение – Оперный театр на Унтер ден Линден (1741-43). Стилистическая двойственность сказалась в том, что фасады выполнены в стиле классицизма (стройные колоннады, коринфский портик над входом), внутренняя же отделка – образец стиля рококо. Сказался переломный момент в развитии архитектуры, характеризовавшийся переходом от барокко к классицизму.

Выдающееся творение Кнобельсдорфа – дворец Сансуси в Потсдаме (1745-47). Архитектура дворца тесно связана с природным ландшафтом. Дворец располагался посреди регулярного французского парка. Для ансамбля характерна строго центричная композиция. Одноэтажное, почти без цоколя, вытянутое по горизонтали здание стоит на вершине своеобразной лестницы, которую образуют террасы с крытыми оранжереями-виноградниками. Центр дворца подчеркнут овалом купольного зала, круглые павильоны замыкают здание по бокам. Обращенный к саду фасад ритмически членится окнами-дверьми, создающими впечатление крытой аркады. Их разделяют сдвоенные пилястры, украшенные сочной лепкой и увенчанные полуфигурами вакхов и вакханок. Фасад, выходящий в парадный двор перед зданием, более строг и торжественен за счет разомкнутых полуколец галереи-колоннады.

Стилевая цельность пронизывает архитектурный декор, мебель, предметы обихода, находящиеся в интерьерах. Здесь и живописные панно, и круглая скульптура, декоративная резьба и роспись – всё это сосуществует в удивительной гармонии. Благодаря большим окнам-дверям и отсутствию цокольного этажа каждый, кто попадает во дворец, ощущает связь внутреннего пространства с окружающей природой.

Франкония и Бавария

В этих южных областях Германии господствовал католицизм и очень тесными были связи с Италией. Культовые здания здесь поначалу возводили итальянские мастера, но постепенно сложилась и немецкая школа.

Выдающимся скульптором первой половины ХVIII века был Бальтазар Нойман. Его шедевр – резиденция архиепископа в Вюрцбурге (1719-44). Это – один из крупнейших в Европе городских дворцовых ансамблей, сооруженных духовным князем. Дворец был основательно разрушен в годы войны, ныне он восстановлен. Сохранились решетка сада и въездные ворота в сад – образец чугунного литья с изысканным легким растительным орнаментом – эдакие чугунные кружева. Сооружение напоминает Версаль: главный корпус и его боковые крылья ограничивают парадный открытый двор, из которого через ворота кареты въезжали во внутренний двор. Наибольший интерес представляют парадные и эффектные дворцовые интерьеры. Особенно значителен парадный вестибюль с трехмаршевой лестницей. Нойман использовал здесь все виды скульптуры: рельеф, переходящий в горельеф, круглую пластику, отдельно стоящие статуи, пышную декоративную лепку. Огромный плафон, посвященный четырем частям света, расписывал в 1750-е годы приглашенный из Италии.

Д.-Б.Тьеполо. Он же украсил Императорский зал композициями, посвященными жизни Фридриха Барбароссы.

Церковной архитектуре барокко в Германии был присущ спиритуалистический уклон. Всё в интерьере было подчинено тому, чтобы создать религиозный экстаз. Динамичные, чуть ли не вихревые пластические формы в сочетании с сочным растительным орнаментом, яркая позолота – всё придавало неповторимое своеобразие немецким приходским церквам (кстати, ни в одной стране удельный вес церковного искусства не был так велик, как в Германии).

Ярче всего национальная художественная традиция проявилась в церковных интерьерах, выполненных талантливейшими мастерами братьями Азамами. Они работали совместно как архитекторы-строители, скульпторы, живописцы. Кто бывал в Мюнхене, не мог не посетить созданной ими церкви св. Иоанна Непомука (1733-35). Маленькое внутреннее помещение перенасыщено предметами декора. Их изобилие заставляет зрителя невольно поднять глаза вверх, где над алтарем помещена скульптурная группа, изображающая Троицу. Она как бы парит, сверкая в лучах света, идущего из невидимых снизу окон, и вносит в ансамбль интерьера завершающую мистическую ноту.

Вестфалия

Самый значительный мастер барокко Вестфалии – Йоханн Конрад Шлаун. Это он по заказу курфюрста-епископа Клеменса Августа из дома Виттельсбахов создал в городе Брюль, что между Кёльном и Бонном, замечательный парковый ансамбль и дворец Аугустусбург (1728-40). Когда-то он учился в Вюрцбурге вместе с Нойманом, и по его рекомендации последний был приглашен в Брюль для сооружения парадной лестницы. Чудо в камне было сотворено за три года (1741-44). Что касается Шлауна, то по заказу Клеменса Августа он выстроил для него небольшой охотничий замок севернее Оснабрюка (1736-45), монастырский комплекс в Мюнстере (1745-53), разрушенный в годы войны, а также сохранившийся поныне дворец в Мюнстере (1753-57), известный как наследственное гнездо знатного семейства Дросте-Хюльсхофф. Последняя его работа – епископский дворец в Мюнстере.

Саксония

 Саксония почти не пострадала от Тридцатилетней войны. В начале ХVII века Дрезден считался красивейшим городом Германии, чему он был обязан курфюрстам Фридриху Августу I Сильному и его сыну Фридриху Августу II, которые были страстными почитателями искусства. Первоклассные памятники зодчества барокко (малую часть богатства, уцелевшего при бомбардировках союзников 13 и 14 февраля 1945 года) можно сегодня увидеть в Дрездене.

Самый замечательный из них – дворцовый ансамбль Цвингер (1711-1722), детище архитектора Маттеуса Даниэля Пёппельмана. Строился Цвингер для проведения празднеств на открытом воздухе. Место выбрали около крепостного рва, где в минувшем веке держали зверей, отсюда и название (Zwinger – тюрьма, клетка для зверей). Пёпельман создал непревзойденный шедевр, который вызвал многочисленные подражания. Застекленные галереи-аркады охватывают ансамбль с трех сторон, наиболее величественная из них – длинная галерея, расположенная вдоль рва, заполненного водой. В ее центре, акцентируя вход и мост, переброшенный через ров, – пышно оформленные двухэтажные ворота, увенчанные куполом в виде короны. По бокам длинной оси ансамбль замыкают входные двухэтажные павильоны-многогранники, в их оформлении динамичный напряженный стиль мастера проявился особенно полно. Стены покрыты сочной пластикой и кажутся вылепленными. Аркам-проходам нижнего этажа соответствуют огромные застекленные арки-окна второго этажа в сложных, обильно украшенных декоративной лепкой рамах. Цвингер – чудо ритмической гармонии.

Несколько позже был построено замыкающее здание, в котором расположилась знаменитая картинная галерея.

Недавно вся Германия с трепетом и гордостью внимала хоралам Баха и оратории Генделя (музыка барокко!). Их исполняли на торжественном богослужении в знаменитой Фрауэнкирхе – протестантской церкви, построенной в Дрездене Георгом Бером (1726-38), уничтоженной в 1945 году и ныне восстановленной. Массивная, но стройная, увенчанная каменным куполом Фрауэнкирхе, облицованная местным известняком, она радует глаз и веселит душу. Зная, что в Кёльне в первые послевоенные десятилетия были восстановлены все 12 романских (они старше Собора!) церквей, я не удивляюсь этому чуду воскрешения. Ведь уверял же Гёте: «В ничто прошедшее не канет...»