Аферистка. Почти детективная история с назиданием

Я вот думаю: в молодости я точно аферисткой была. Наклонности такого рода, во всяком случае, явно присутствовали.

Настоящей аферисткой не стала, видимо, потому что воспитание не позволило. Словосочетание «порядочный человек», пожалуй, самым употребляемым в нашей семье было. Нечестность не выносили. Взять чужое – об этом даже и не говорили. Настолько это невозможно было. Обмануть – даже в мелочи – стыдно и некрасиво.

Зато помочь другому, поддержать, отдать свое, плечо подставить – это, правда, было главным.

И такие основополагающие принципы, казалось бы, глубоко во мне засели, но как-то всё же с аферистскими замашками соединились. Даже с некоторой пользой. Для других, я надеюсь, в первую очередь. Поэтому вот и рискнула публично признаться.

Итак – город Владивосток. Середина восьмидесятых. Талоны, дефицит всего, комнатка в общежитии, жуткий климат; а я еще сыночка надумала родить. В условиях, мягко говоря, для такого ответственного и святого дела, не сильно подходящих. И поняли мы с мужем, что рожать надо всё-таки на родине. Где родные и друзья в большом количестве, да и вообще всё знакомое, а значит помогающее и поддерживающее.

Слава богу, беременность – вещь предсказуемая, а в советском государстве – еще и четко регламентированная. Сколько ребеночка носить, когда рожать – это и в других странах приблизительно все знают; а вот когда в декретный отпуск уходить, когда из него выходить – тут наше законодательство впереди мирового сообщества (про ВОЗ мы тогда и не слыхали), всё продумало до деталей и запротоколировало до них же. Шаг вправо, шаг влево – сами знаете что.

Поэтому мы заранее смогли купить билеты в Москву, чтобы, как только с работы отпустят, сразу и смело – в столицу нашей Родины, а уж оттуда – домой, домой!

Заранее – потому что билеты на самолет тоже были жутким дефицитом. А из Владивостока – тем более. Рейсов, мне кажется, штук пять в день было; но столько народа рвалось в Москву и уж через нее в свои родные города, что и двадцать пять вылетов, наверное, не хватило бы.

Кто не жил, тот не поймет. В кассах стояли днями и ночами. Некоторые уже заранее с десятирублевой бумажкой, зажатой в потном кулачке – кассирше сунуть. (Не умела я так: и не потому, что денег было жалко, а потому, что стыдно было.) Но люди рассказывали, что иногда это очень помогало.

Но даже и эти ухищрения часто не приводили к желаемому результату; летели, что называется, на перекладных, выходя по дороге в каком-нибудь Свердловске, например, и снова выстаивая бешеные очереди и умоляя кассирш найти что-нибудь на ближайшие дни.

Но тут уж мы побеспокоились месяца за четыре до нужной даты и поэтому, отстояв свое, билеты купили. Правда, на очень ранний рейс, типа в 6 утра, но это уже такие мелочи были, что дальше напрягаться мы не стали. Главное – летим!

И стала я ждать дня вожделенного и ребеночка пока во Владике вынашивать. Лететь должны были в конце июня – времени жутких туманов и стопроцентной влажности воздуха. Уже еле ползала я и напоминала себе рыбу на суше. Побольше воздуха пыталась вдохнуть. Впрочем, рыбе во владивостокском мареве было бы – в самый раз. Воды бы ей точно хватило.

И вот, наконец, осталась всего неделя до счастливого возвращения на родину: я уж и вещи свои с работы стала забирать, со студентами, которым лекции читала, на полтора года, как в законодательстве велено, прощаться и вдруг случайно узнаю, что и моя подружка по работе тоже в отпуск собирается. Не в декретный, в обычный.

Рассказала она мне радостно-горестно, что летит домой к маме в Загорск через Москву и жутко боится этого полета.

Какой-то у нее перед этим случай был, когда самолет никак сесть не мог, и все там в салоне уже чуть ли не с жизнью прощались; короче – дикий страх был у моей подружайки. И пять лет она после этого не решалась даже подумать о каком-либо полете, но вот взяла все-таки билет (по маме дико соскучилась), а теперь лететь не решается. Одна вообще никак.

А когда у тебя отпуск? – спрашиваю.

И выясняю, что ровно с того же дня, как и у меня, и летит она опять же в тот же день, что и мы с мужем, только рейсом более поздним. Ну, например, в 11 утра.

Ох, как она, бедняжка, обрадовалась пусть даже гипотетической возможности полететь вместе. Ну и пошли мы с ней, преодолевая владивостокскую сырость и безвоздушье, в кассы Аэрофлота.

Простояли часа три. Уважения к моему животу никто не проявил – всем лететь надо. И это еще нам повезло, поскольку, когда неожиданно открылась дополнительная касса, подружка, аки рысь, к окошечку перепрыгнула, ну и я за ней проковыляла.

Кассирша долго не могла понять, чем девушки недовольны. У обеих билеты на руках! Через неделю! В Москву! Радоваться надо, а не просить чего-то там.

Собственно, мы просили-то по мелочи: поменять либо наши с мужем билеты на 11-часовой рейс, либо подружкин билет на наш – ранне-утренний. Либо всех троих на какой-нибудь третий рейс посадить.

Наивные!

Не повернув головы кочан и уж тем более чувств никаких не изведав, послала нас кассирша по известному адресу и велела не морочить ей голову. Все билеты на ближайшие полгода проданы, а они, дурочки, за неделю до отлета хотят что-то изменить.

Вышли мы, как говорится, не солоно хлебавши; вернее, нахлебавшись от кассирши вдоволь. Запечалилась подружка моя – хоть билет сдавай.

И тут мне – той еще аферистке – одна идея в голову пришла.

«Ладно, – говорю, – пошли к главному начальнику. Попробую я его убедить».

Взяла билет и паспорт соучастницы будущей аферы, а ей наши документы отдала. И практически, как гипнотизер: «Я буду ты – Римма. А ты, значит, –Майя. Главное, не вмешивайся, а только головой кивай».

Потащились мы назад. А народищу к начальнику еще больше, чем в кассы. Все хотят как-то умолить, объяснить, вызвать чувства – а в конечном счете, улететь рано или поздно.

Выстояли мы и эту очередь (муж меня уже по всему Владивостоку искал), зашли под вечер в кабинет к измученному одинаковыми просьбами дяденьке.

– Ну, а вы, барышни, что хотите? – устало он спрашивает. – Нет у меня билетов. Нет и не будет.

Тут я ему Риммин билет показываю и говорю жалобным голосом.

– Есть, дорогой товарищ, у меня билет. На прекрасный рейс, через неделю. А время так вообще замечательное. Но, понимаете ли, страшно мне одной лететь. Видите, живот какой? Мало ли.

И так получилось, что друзья мои, – на Римму киваю,– летят в этот же день. Вдвоем. И я бы очень хотела с ними полететь. Нельзя ли меня к ним или их ко мне. Чтобы мне не было так одиноко и беспокойно. Они и с багажом помогут. И на поезд в Загорск посадят. Я же из Загорска.

 Очень уставший начальник удивился. Ну, очень. То на меня смотрит, то на Римму. Билеты у нее попросил. Она наших два ему и показала. Лечу, мол, с мужем; и вот хочу подружке помочь: не лететь же ей одной.

Завздыхал мужчина, покосился на мой живот, попробовал почти без надежды меня притормозить.

– У вас, девушка, рейс хороший, днем. А эти-то, друзья ваши, в ночи должны в аэропорт ехать. Вам же вредно – в ночи.

– Не вредно, не вредно! – запричитала я, уже почувствовав, что дяденька скоро смилостивится. – Я с ними вместе и в аэропорт поеду. И ночевать у них буду. Мы завсегда вместе.

 – Ну, Римма, – смотрите. (Это начальник мне). – Так и быть. Давайте ваш паспорт.

Отдала я со страхом Римкин паспорт. (Не похожи мы совершенно были, разве только что кудрявые обе. Но подружка моя – блондинка натуральная, а я как есть шатенка, в брюнетку уходящая).

Однако руководство почему-то этого не заметило. Сказало только, что как-то я лицом исхудала.

– Да всё в живот ушло, в живот, – вяло я так отшутилась.

А Римма настоящая, вначале дико испуганная и настороженная, уже давилась от смеха, спрятавшись как раз за вышеозначенным животом.

Добрый оказался начальник. Помог. Переписал меня, то бишь Римку, на наш рейс.

– Летите, – говорит, – девочки. Хорошей вам дороги. Легкой и спокойной. Мужу привет.

Как в воду глядел. Только, видимо, в особенно мутную, в какой ни черта не видно было.

Такой «легкой и спокойной» дороги не было никогда ни у Риммы, пострадавшей, можно сказать, ни за что, ни у мужа моего, тем более ни в чем не виноватого. Разве уж только в том, что женился неправильно. А уж мне вообще по полной досталось. И поделом.

 Нечего на себя тогу аферистки натягивать, когда на роду тебе не положено. Сама настрадаешься и другим приключения устроишь.

(Продолжение истории следует)

Майя Беленькая (Мюнхен)

Читайте также:

1. Счастливый человек – Роман Каплан. Журнал «Партнёр», № 12 / 2018. Автор М. Беленькая
2. А.Бруштейн «Дорога уходит в даль»: к 60-летию выхода книги. Журнал «Партнёр», № 4 / 2016. Автор М. Беленькая.
3. Как сжигали книги в нацистской Германии. Журнал «Партнёр», № 6 / 2016. Автор М. Беленькая