Темы
Владислава Козак
СИМФОНИЯ
Для современников история не равна ряду чисел на высушенном черепе событий, за которыми слышен топот копыт и едва угадываются шаги заговорщиков. Без воспоминаний современников история бескровна. Воспоминания всегда эмоциональны. Чувства – это то, что держит их на плаву. Это вступление будет оправданием того, что я буду говорить о своем детстве. Но вся эта бесконечность детских игр, детских мимолетных обид, ссор, смеха – это часть моего прекрасного города Киева.
Еще несколько строк отступлений. Это из воспоминаний одного из наиболее сложных и необычных философов современности Александра Пятигорского. Маленьким мальчиком с саночками он встретил незнакомца. Это были самые страшные годы – конец тридцатых. Незнакомец сказал ему слова, которые мальчик запомнил на всю жизнь: «Наше время жуткое, а ваше будет жалким». Наша задача – не дать этому времени быть ничтожным. И последнее: история, как точная наука, рождалась в песнях слепого Гомера и передавалась устно увлеченным слушателям. Про это знали великие любители точности в истории – Шлиман и Эванс.
«Что вы тут сидите? Дом есть дом, а там на Симфонии дирижирует Натан Рахлин! – кричала моя бабушка, стоя на тротуаре возле шестиэтажного дома на Институтской. – Оркестр будет играть итальянское каприччио и отрывки из Лебединого озера». Речь шла о Симфонии – так назывался открытый музыкальный зал с аркой и круглой сценой в Мариинском парке на Печерске.
У бабушки было трехклассное образование в церковно-приходской школе, она писала огромными, не соединенными друг с другом буквами с ятями, к концу строки буквы стремительно увеличивались в размерах. Бабушка не знала переносов и, упираясь лбами в край листа, слова падали вниз, но ее любовь к прекрасному и ко мне, единственной внучке, рождала во мне жажду, которую музыка дарит человеку, идущему ей навстречу. Так живет любовь.
Первое Мая. Для нас это не революционный праздник, а день, когда уже распускаются каштаны, уже видны маленькие зеленые листочки лип (район Липки), а трава на клумбах зеленым ковром устилает землю. Первого мая открывался сезон музыки, который организовывала Киевская филармония. Три раза в неделю весь парк слушал классическую музыку, голоса оперных певцов. Иногда читались лекции на различные темы – медицина, искусство, история, но чаще звучала музыка. Наше детское дело было не только слушать и слышать музыку, а в компании девочек своего двора ходить вокруг Симфонии, встречая мальчишек нашей и других школ. Мы узнавали друг друга, смеялись, кокетничали, но не решались подой
Владислава Козак 25 лет
Вернемся к Рахлину. Натан Рахлин, известный Киеву и миру дирижёр, приехал в Киев с единственным концертом, и мы узнаем об этом именно от моей бабушки. Дом, в котором жили музыканты филармонии, находился недалеко от нас, на Левашевской. Из всех окон одновременно как в большой оркестровой яме перед концертом звучали обрывки музыкальных фраз на разных инструментах, и я смертельно завидовала чьей-то возможности просто взять смычок, знакомым движением положить скрипку на плечо и уйти вслед музыки, из которой создавалась Вселенная. Звуки музыки были слышны не только на Левашевской.
Напротив был дом, в котором жила моя подруга и одноклассница Наташа Киселева. Ее семья недавно вернулась из Польши, ее отец был губернатором в польском городе. Он прошел ссылку, всю войну, был командиром лётной части, очень гордился этим. Они жили на последнем этаже, и две комнаты коммуналки находились на расстоянии 20 квартир, а туалет – один на всех в конце бесконечно длинного коридора. Но музыка была слышна везде, и мы выросли, вдыхая ноты Моцарта, Бетховена, Чайковского.
Да, Симфония... Для людей нашего района это место было праздником, местом общения, образования, знакомств и радости встреч. И хотя часть концертов не музыкально-симфонического характера начиналась с песен о Ленине, Сталине и партии, радость посещения Симфонии была огромной. Вокалисты, чтецы, танцевальные коллективы – всё было для киевлян. Справа от Симфонии был обрыв. После землетрясения часть лавочек сползла вниз, к Петровской аллее. Аллея тянулась от площади Сталина до самой Аскольдовой могилы. Мы знали каждое дерево. Сейчас кое-где сохранились эти великаны. Деревья слышали и сохранили в себе не только звуки сцены, а лица людей, сидевших на скамейках, ходивших по этим аллеям. Сохранились вечерние поцелуи влюбленных, шум болельщиков футбола на близком стадионе «Динамо». В советские праздники на этом стадионе мы маршировали в красивых красных купальниках с красными флагами или с обручами, увитыми цветами, или в школьных формах с книгами в руках. Казалось – нет войны, впереди только счастье.
Аллеи вокруг Симфонии были украшены портретами композиторов, но почему-то запомнился портрет Мусоргского. Рядом был и есть памятник Глинке. Вокруг – всегда цветы. Много лет спустя, чтобы поздравить мужа с годовщиной, на рассвете, когда в парке еще никого не было, я сорвала ветку нераспустившихся роз. Владик сосредоточенно брился. Я тихо подкралась сзади, но вдруг все бутоны неожиданно с треском лопнули. Муж не замечал подарка раньше, увлеченный бритьем. Да… Память не спит, грусть прожитого притупляется, а моменты радости становятся острее.
У аспирантки мобильный телефон играет вальс Шопена, но она этого не знает, у аспиранта – Сороковая симфония Моцарта, но он тоже этого не знает. Собака по имени Бетховен хорошо известна детям, а Рафаэль известен по ниндзям-черепашкам. Сотруднику художественной галереи неизвестен Дюрер, но на отрезанные коровьи головы в галерее Пинчука идут толпами. В подарок – майка с человеческим черепом. И сквозь время слышен голос моей бабушки: «Чего сидите, дирижирует Натан Рахлин!». Вспоминаются надежды Набокова на ускорение темпов совершенствования человека. Но нет надежды, туман в нашей Галактике...
За Петровской аллеей вниз к Днепру была танцевальная площадка. К ней можно было спуститься по деревянной лестнице с выщербленными ступеньками. Название танцплощадки и ресторана было одно – «Кукушка». Печерская молодежь предпочитала именно ее: хорошая музыка, охрана, грамотные культработники. Вечерами музыку было слышно и наверху в парке. Дальше по аллее была еще одна танцплощадка по имени «Жаба». Тут танцевала подольская публика. Музыка привлекала чем-то легким и приблатненным. Штаны в клеточку, кепочка набекрень и туфли на «мыле». Нам тоже хотелось вздрогнуть на тех танцах, но было боязно. Мы – ПЕЧЕРСКИЕ.
Дальше – изысканный ресторан «Днепр», но это уже не для нас. Вниз по аллее – площадь Сталина, а там филармония, Крещатик. И только полуразрушенная башня на горе за кинотеатром «ПИОНЕР» привлекала своей старой биографией, таинственной кирпичной кладкой говорила о тайных событиях былого времени. Господи, в каком тысячелетии это всё было!
Да, дирижировал Рахлин, а третий концерт Рахманинова играл Ван Клиберн – маленький, худенький, но уже всемирно известный пианист. МУЗЫКА, ЗВУЧИ! ЗВУЧИ ДЛЯ ВСЕХ...
Hat mir gefallen?
Bewertet: 12)Kommentare (0)
dlt_comment?
dlt_comment_hinweis
Die Administration der Seite partner-inform.de übernimmt keine Verantwortung für die verwendete Video- und Bildmateriale im Bereich Blogs, soweit diese Blogs von privaten Nutzern erstellt und publiziert werden.
Die Nutzerinnen und Nutzer sind für die von ihnen publizierten Beiträge selbst verantwortlich
Es können nur registrierte Benutzer des Portals einen Kommentar hinterlassen.
Zur Anmeldung >>