Темы
Леонид Комиссаренко
Главы из книги воспоминаний
«Начальные обороты»
Как я не стал большим учёным
Рассказывая в главе «Военпреды» о Пудалове, я не упомянул об одном эпизоде, в котором удивил меня Моисей Львович однажды, как бы поточнее выразиться, с обратным, что ли, знаком. Он к тому времени уже не работал, но контакты мы поддерживали, виделись часто. Было это в 1971 году.
М.Л. Пудалов
Руководитель 388 ВП МО
Пудалов позвонил и несколько взволнованным голосом попросил зайти после работы к нему домой. Я не стал задавать лишних вопросов, вечером пришёл. Пудалов был действительно напряжён, встретил меня вопросом, знаю ли я о новых назначениях в Политбюро.
– А кто же их не знает? Вчера гундели об этом целый вечер в программе «Время».
– А ты на фамилию Соломенцев внимания не обратил?
– Нет, конечно.
– Вот и напрасно. Я его хорошо знал, он у нас в Златоусте на заводе работал.
И выдал М.Л. новому кандидату в члены Политбюро очень нелестную, мягко говоря, характеристику. Пудалов, оказывается, был членом парткома, а так как существенную часть забот этого органа составлял моральный облик, вернее, отклонения от него, аморалка, то особо в ней отличавшиеся в памяти остались надолго. По словам Пудалова из общей серой массы только этим Соломенцев и выделялся.
– Я-то думал, что на такой уровень подбирают действительно людей выдающихся!
Тут настала моя очередь удивляться:
– Я-то думал, что Пудалов с его возрастом и жизненным опытом давно и навсегда распрощался с подобными иллюзиями.
В тот вечер мы с ним проговорили долго и откровенно. Я сделал для себя о его взглядах ещё пару такого же рода мелких открытий: явно давала о себе знать разница в одно (целое!) поколение. Не знаю, в чём мне удалось его убедить, но в развернувшейся полемике аргумент «Соломенцев» был на моей стороне.
Но воистину неисповедимы пути господни. В те же дни, в той же Москве, тот же аргумент начал работу и против меня.
Придётся сначала вернуться на год назад. В 1970 году мне исполнялось 35 и жил я, как в песне пелось: «Раньше думай о Родине, а потом о себе», то есть, как последний дурак. Причём, за весьма скромное вознаграждение. Взять один только квартирный вопрос! Каждый предыдущий директор считал своим долгом выразить недоумение по поводу бездействия последующего в его решении для такого ценного кадра, как я. Особенно умилительно это прозвучало однажды на пикнике для руководства с выездом на Азовское море. Были приглашены и два предыдущих директора – А.А. Березин и Г.А. Овчинников. Вот они-то в два голоса стали петь моей жене, очевидно очарованные её женским обаянием, дифирамбы по поводу преданности делу её мужа и недоумевая, почему это он не имеет достойного жилья. Жена-то знала, что именно они мне его и не дали.
35 лет – предельный возраст для очной аспирантуры, поэтому в 68 – 69 годах я сдал в Донецком политехническом кандидатский минимум и в следующем, 70-ом, подался в Москву, в родной НИМИ, в заочную. Хотя, прежде чем податься, нужно было ещё суметь последним поездом вырваться из холерной Одессы: такого штурма поезда с посадкой через окна я не могу вспомнить даже в годы войны.
Сдавать мне нужно было только технологию машиностроения. Сдал на отлично. Итого с канд. минимумом 15 баллов из 15. Да и тема диссертации предварительно подобрана. Все предпосылки к одолению первого баръера. Без всяких опасений жду решения НТС. Встречает меня в коридоре в один из дней ожидания член этого самого совета, фамилию называть не буду, скажу только, что хоть и еврей, но очень хороший человек, и просит зайти к нему в кабинет. И на условиях строгой конфинденциальности сообщает, что в аспирантуру я, скорее всего, принят не буду. Причина – моя пятая графа, о которой и сам мой визави раньше не подозревал. Категорически возражает В.С. Кренёв – главный инженер института, и какой-то В. Козлов. С первым всё ясно – уже лет пять, как он меня знает, даже уважать начал, и вдруг я подложил ему такую свинью – оказался инвалидом пятой графы. Чего рвёт жопу Козлов, непонятно, скорее всего, просто подпевает начальству, а может и правда, нас не любит. Отказ в приёме будет, очевидно, обоснован тем, что в характеристике с места работы не отражена общественная деятельность.
Я не хочу здесь вдаваться в глубокий анализ антисемитизма. Утверждая зачастую, что в советской оборонке его не было, я, конечно, слегка преувеличиваю. Примеры Зельдовича, Харитона, Ванникова, Зальцмана, Котина, Лавочкина, Гуревича и многих, многих других хоть и годятся в качестве аргумента, но мало что меняют в самом принципе. Да, в оборонке, если ты нужен, а, как известно: «Незаменимых у нас всё-таки есть», продвинуться легче, чем на гражданке. А вот если ты легко заменим, то движение наверх затрудняется. У нас в этом плане проблем ни при каком директоре не было: из сорока-пятидесяти руководителей цехов, отделов и служб на ежедекадных совещаниях числом меньше десяти нашего брата не было. Оборонный отдел обкома вякал иногда на засилье, но кто его слушал. Наше всё начальство, в том числе и партийное, в Москве. А сам по себе антисемитизм от наличия, количества и поведения евреев не зависит – он просто является одним из краеугольных камней нашей иудео-христианской цивилизации. Не будь его – и цивилизация была бы другая. Вот когда лет через 100 исламские самки расстреляют нашу из пушечных жерл своих влагалищ, имеет шанс кончиться и антисемитизм, правда, вместе с евреями.
Но я отвлёкся. С общественной деятельностью, чтобы лишить юдофобов аргумента, нужно что-то делать. Обидно, конечно, но сам виноват – сам же эту характеристику и писал, но, видимо, не по тому образцу. Пришлось идти в отдел руководящих и научных кадров министерства. Нормальный попался парень, не из тех дундуков, которые, разговаривая с евреем, утверждают, что чуют их за версту. Меня он не почуял и в упор, личное дело доставать не стал, а я пожаловался только на проблему из-за неполноты характеристики. На что он ответил, что в самой лучшей из виденных им по такому поводу было членство в ДНД. Тут же позвонил в отдел аспирантуры НИМИ, и они, к моему полному удовлетворению, начали что-то млямлить про мою общественную пассивность. Он даже немного психанул: «Завтра он за теми же подписями, что и основная, положит вам на стол телетайп с дополнением. Если у вас нет возражений по делу – не дурите!» Возражения у них, конечно, были, но кто определит, пятая графа – это по делу или нет? По поводу телетайпа – это было моё предложение, я ещё вчера всё прозвонил, дал текст, который хотел получить обратно. Там, кроме ДНД, была ещё и лекторская деятельность. Было такое общество «Знание», в котором я числился в самых что ни на есть передовиках по прочитанным лекциям, хотя нигде и никогда их не читал – они работали по отчётности и просто рисовали цифры. А потом получали за них премии в виде турпоездок по разным местам: ленинским, боевой и трудовой славы и пр., а кое-кто и весьма приличные бабки.
Получил я на следующий день тайпограмму за подписью треугольника и стал аспирантом. Назначили мне и временного руководителя, Н.П. Антонова. А тему диссертации выбрал я себе во время руководства дипломным проектированием на кафедре технологии машиностроения Донецкого политехнического у П.И. Калафатова. Занимался я этим, чтобы держаться на уровне. Приходилось и в учебники заглядывать. Взял однажды «Основы технологии машиностроения» Б.С. Балакшина и открыл в нём для себя раздел о самоподнастраивающихся системах. Когда-то, в 1957 году, будучи на практике на заводе Лихачёва, я в журнале «Станки и инструмент» прочёл одну чисто теоретическую статью Балакшина, которая сейчас была назначена основополагающей целого направления. Как применить всё это на снарядном производстве, было пока неясно, но в качестве диссертационной темы могло бы сойти. Поехал в Станкин, где Балакшин руководил кафедрой, встретился с ним. Он очень заинтересовался, соблазнившись, очевидно, массовостью производства. Мой же интерес был – найти себе у него на кафедре руководителя.
Теперь уже при каждой командировке в Москву какое-то время проводил на экспериментальном участке кафедры. Сначала на подхвате, потом поглубже, но далеко не систематически. Времени для капитального втягивания в эту работу катастрофически не хватало, да и не увлекла она меня, если уж говорить откровенно. Так прошёл год (1971-й), ни шатко ни валко, кое-какие цифры в блокноте появились, с помощью Балакшина сформулировалась тема. Где-то в начале 1972 года вдруг наступил перелом. Не подумайте, что взвились кострами алые ночи, скорее наоборот – начало гаснуть то, что тлело. Никому вдруг не стало до нас (а таких как я лимитчиков отиралось на кафедре ещё двое) дела, к Балакшину не прорвёшься, да и других мелких признаков потери интереса достаточно. Откуда ветер дует – ума не приложим. Рассказываю всё Антонову. А он мне в ответ: «Больше в Станкине вам появляться нет смысла. Только что подписано Постановление о присуждении за монографию «Самоподнастраивающиеся станки» Ленинской премии за 1972-й год, опубликовано будет 22 апреля. А так как в чисто практическом плане это нигде не работает и, скорее всего, работать никогда не будет, то самые страшные враги для всего авторского коллектива – вы, настырные внедренцы. Начнёте, и вся туфта вылезет наружу. А коллектив серьёзный, там самый главный не Балакшин, а Юрий Михайлович Соломенцев, сын самого М.С. Соломенцева».
У меня глаза на лоб полезли. Понятно, что с точки зрения диссертационной из этой тематики при желании что-то выжать можно. Но Ленинская премия за 3-4 сотни страниц имеющего слабое отношение к науке и никакого к практике текста!? Я ведь долго и тщетно метался по Москве в поисках хотя бы одного работающего вне кафедры станка с системой адаптивного регулирования (САР) и нашёл его по наводке лаборантки кафедры на заводе «Красный пролетарий». Пришёл в названный ею цех, нашёл зампотеха, спрашиваю его о станке с САР, а ему, как и положено зампотеху по должности, всё, кроме простоя в данный момент времени какого-нибудь крана или стружечного конвейера, до лампочки. «Иди – говорит – в такой-то пролёт, там спросишь». Пошёл, спрашиваю какого-то работягу. Он не понимает, что за САР. Потом его осенило: «А, сарочка! Вон же она стоит, только не работает уже с год: там был какой-то редкостный амперметр, его и с...тырили».
Ещё целый год эта Ленинская премия оставалась объектом насмешек всей технологической общественности страны. Вскоре и все работы по тематике прикрыли. С тех пор прошло почти 4 десятилетия. Сегодня, открыв официальный сайт кафедры «Технология машиностроения» МГТУ «Станкин», читаем: «В 1975 г. перед кафедрой возник вопрос: в каком направлении вести дальше научную работу? Проблема адаптивного управления к этому времени была исчерпана и для крупной кафедры фронт научных работ иссяк».
Как это прикажете понимать, что кроется за словами об исчерпаности проблемы адаптивного управления? Может быть ею к тому времени были оснащены все станки на управляемой Политбюро ЦК КПСС территории, или хотя бы на территории РСФСР, где М.С. Соломенцев был предсовмина? Мне самому впоследствии пришлось дважды участвовать в подготовке и представлении работ на Государственную премию. В одном случае речь шла о технологии. Так вот там на всех уровнях, от техсовета завода до НТС и коллегии министерства и в Госкомитете первым и главным вопросом стояла перспективность разработки. А здесь Ленинская премия, в 72 году получена, а в 75 уже исчерпана. И ни одного работающего станка, так как, думаю, последние амперметры к этому времени скоммуниздили и на самой кафедре. Но, по сведениям этого же сайта: «По проблеме было защищено свыше 40 кандидатских диссертаций, опубликованы три монографии «Самоподнастраивающиеся станки» (1965, 1967, 1970 гг.) и издан капитальный труд «Адаптивное управление» (1973 г.). Жаль, могло бы быть и свыше 41-ой диссертации. Что касается трёх монографий, то на самом деле это три издания одной и той же, только в последнем больше Ю.М. Соломенцева, а капитальный труд вышел через год после присуждения за него премии. Обычно бывает наоборот, если бывает, конечно.
Удар по моему и так не шибко прилежному аспирантству был нанесен сокрушающий. Полтора года коту под хвост, всё надо начинать сначала. А тут работы навалилось, новые изделия, опытные партии. В порядке барахтанья утопающего съездил ещё в Тулу к завкафедрой спецтехнологии профессору Коганову. Поговорили часа три. В заключение беседы он сказал, что минимум на пару авторских я идеи подал, и, вообще, мне не нужен никакой руководитель, типа: «Пишите, Лёня, пишите!». Авторские эти я потом увидел в перечне изобретений, но без меня. Зато косяком пошли от него авторефераты диссертаций на отзыв, с предуведомлением, конечно, и сообщением исходящих номеров первого отдела. То есть, отпала и Тула.
Но уж Владимир Сергеевич Кренёв своего не упустил: два года аспирантуры позади, старая тема закрыта, новой нет. И с очевидным удовольствием подписал приказ о бесславном моём отчислении. И правильно сделал. Мы ведь поступали тогда вместе с А.А. Каллистовым, но он вышел не только в кандидаты, а в доктора, профессора и академики. Хотя основной работы было у него не в пример больше, чем у меня.
Подводя итоги, хочу привести два постулата из М-Л философии: 1. «Истина всегда конкретна» и 2. «Истина пробивает себе путь через кучу случайностей». В моём казусе конкретика ясна – не хотел по-настоящему взяться (с теми, кто скажет, что просто ума не хватило, позволю себе не согласиться: написав десятки отзывов, имел возможность оценить и себя и некоторые диссертации); а семейство Соломенцевых с ихиной премией – одна из случайностей: не было бы его, нашлось бы что-то другое.
НАЧАЛЬНЫЕ ОБОРОТЫ. Самый первый день
НАЧАЛЬНЫЕ ОБОРОТЫ. Фрукты на закуску
НАЧАЛЬНЫЕ ОБОРОТЫ. Калибр 13 см
НАЧАЛЬНЫЕ ОБОРОТЫ. Сварной узел
НАЧАЛЬНЫЕ ОБОРОТЫ. Замки и спирт
НАЧАЛЬНЫЕ ОБОРОТЫ. Мизера ходят парами
НАЧАЛЬНЫЕ ОБОРОТЫ. Птичий язык
НАЧАЛЬНЫЕ ОБОРОТЫ. Как я не стал большим учёным
НАЧАЛЬНЫЕ ОБОРОТЫ. История с КПСС
НАЧАЛЬНЫЕ ОБОРОТЫ. Зигзаги на встречных курсах
НАЧАЛЬНЫЕ ОБОРОТЫ. Встречи с разными важными
НАЧАЛЬНЫЕ ОБОРОТЫ. Мои конверсии
НАЧАЛЬНЫЕ ОБОРОТЫ. Катастрофа «Челленджера», Фейнман и мифы
ОДНА ЖИЗНЬ В ДВАДЦАТОМ ВЕКЕ: Гертруд Люкнер (Gertrud Luckner)
Hat mir gefallen?
Bewertet: 0)Kommentare (0)
dlt_comment?
dlt_comment_hinweis
Die Administration der Seite partner-inform.de übernimmt keine Verantwortung für die verwendete Video- und Bildmateriale im Bereich Blogs, soweit diese Blogs von privaten Nutzern erstellt und publiziert werden.
Die Nutzerinnen und Nutzer sind für die von ihnen publizierten Beiträge selbst verantwortlich
Es können nur registrierte Benutzer des Portals einen Kommentar hinterlassen.
Zur Anmeldung >>