Новая немецкая марка NDM, или Назад в будущее

Наши деньги

Эдуард Мармер (Ганновер)

Согласно опросу, проведенному недавно институтом Forsa, значительное число бундесбюргеров, уставших от вялотекущего экономического кризиса и бесконечных дебатов о финансовом крахе европейских соседей, снова хочет вернуться к стабильной и надежной немецкой марке, которая по весьма распространенному мнению была принесена в жертву объединенной Европе.

Среди 40-49-летних каждый второй, а среди 60-69-летних каждый третий опрошенный высказался за возврат к старой валюте. В то же время подавляющая часть молодых людей в возрасте от 18 до 29 лет не относятся скептически к евро (84%), ведь в эпоху евро прошла большая часть их сознательной жизни.

Любопытен, однако, другой факт. Оказалось, что люди с низкими доходами (от 1 000 до 2 000 евро) гораздо больше тоскуют по марке (37%), чем те, кто зарабатывает более 4 000 в месяц (21%). Еще меньше евроскептиков среди истинно богатых людей. Для миллионеров что марка, что евро, что доллар – всё равно. Экономические кризисы, угроза потери рабочего места и «попадание» на Hartz IV их не страшат.

Цены росли и в эпоху марки

Среди простых бюргеров, живущих на зарплату, пенсию или пособия, стабильность валюты имеет огромное значение. Потому что финансовые катаклизмы, сопровождаемые инфляцией и ростом цен, немедленно отражаются на благосостоянии, уровень которого постоянно рос лишь до конца 90-х годов XX века, а затем стал снижаться. Во всяком случае, именно так считает подавляющее большинство жителей Германии, для которых взаимосвязь между началом периода ухудшения жизни и введением евро неоспорима. А потому постулат «EuroistTeuro» (евро – это дороговизна) так глубоко проник в сознание бюргера, что переубедить его в обратном практически невозможно.

Тем не менее следует заметить, что рост цен на потребительские товары всегда имел место: и в эпоху марки, и в эпоху евро. Так что инфляция никак не связана с введением новой валюты. Судите сами: если с 1952-го по 2001-й стоимость одного литра дизеля выросла на 364% (ежегодно на 7,4%), то за период с 2001-го по 2013-й она подскочила всего на 77% (на 6,4% ежегодно). Аналогично – годовой рост цены на всенародно любимую газету Bild. До введения евро – 14,2% в год, после – всего 6,25%.

Инфляция ощущаемая и статистическая

Стало быть, разговоры о том, что цены в эпоху немецкой марки были стабильны, а сегодня нет, не имеют ничего общего с реальностью. Это однозначно подтверждает исследование, проведенное страховой компанией Allianz, согласно которому среднегодовой уровень инфляции в Германии с 2001-го по 2012-й, равный 1,5%, намного ниже того, который был зарегистрирован во времена марки: с 1986-го по 2001-й он равнялся 2,6%. Получается, что евро не ускорил, а даже затормозил инфляцию?

Почему же тогда упрямый бюргер всё время твердит о росте дороговизны?

Ответить на этот вопрос достаточно просто. Экономисты различают два вида инфляции: ощущаемую (gefühlte Inflation) и реальную (статистическую). Ощущаемая базируется на арифметике домохозяек, а реальная – рассчитывается Федеральным статистическим управлением.

В то время как простые бюргеры оперируют ценами, с которыми они ежедневно сталкиваются в супермаркетах и на автозаправках, статистики учитывают всю потребительскую корзину в целом: от пачки масла до автомобиля марки Range Rover. Так что даже если все без исключения фрукты (составляют 0,9% потребительской корзины) вдруг подорожают в этом году на 20%, то падение цен на легковые автомобили (составляют 2,54% потребительской корзины) всего на 8% приблизит показатель инфляции к нулю. Кстати, в апреле сего года Volkswagen продавал новые модели с 30%-ми скидками. Представляете, на какой показатель инфляции мы можем выйти к концу года, если и Volkswagen, и Audi, и другие автоконцерны будут продолжать в том же духе?

Проблема, однако, заключается в том, что автомобили не покупают ежедневно. А овощи и фрукты покупают каждый день. К тому же малоимущие бюргеры вообще не приобретают новые транспортные средства.

Поэтому для получателей пособий и людей с низкими доходами так называемая ощутимая инфляция является реальной.

В их потребительской корзине расходы на продукты питания доходят до 20%, а на жилье и коммунальные услуги – зашкаливают за 45-50%. Для богатых же и высокооплачиваемых, которые тратят на питание и жилье менее 11% и 25%, соответственно, семейного бюджета, даже 50%-й рост цен на фрукты и овощи почти неощутим. Особенно на фоне падения цен на автомобили. Подсчитайте сами, сколько килограммов подорожавших овощей и фруктов может накупить себе какой-нибудь адвокат Мюллер, которому при покупке VW Golf Cabriolet продавец сбросит 4 000-5 000 евро?

Поскольку же число бедных в Германии из года в год растет, то и желающих вернуться в прошлое становится всё больше и больше. Что умело используют различные политические течения. Благо противников у новой валюты с самого начала было великое множество.

Антиевровые партии

Еще в 1992-м, после подписания Маастрихтского договора, 62 немецких профессора-экономиста выступили с манифестом против введения евро. Два года спустя была основана антиевровая партия «Bund freier Bürger – Offensive für Deutschland», а в 1998-м – еще одна – «Deutsche Mitte Initiative Pro D-Mark». Но это всё цветочки. В 2010-м доктор экономических наук Бернд Люке (Bernd Lucke) организовал антиевровую платформу «Plenum der Ökonomen», к которой присоединились более 300 немецких профессоров-экономистов, резко критиковавших многомиллиардную финансовую помощь запутавшимся в долгах южноевропейским странам.

И наконец, в феврале 2013-го неугомонный Бернд Люке провозгласил создание новой, на этот раз весьма влиятельной антиевровой партии Alternative für Deutschland (AfD), которая может, по оценкам политологов, набрать на предстоящих сентябрьских выборах в бундестаг 15-19% голосов.

В последние месяцы численность новой партии росла изо дня в день, достигнув к началу июня 14 000 человек (для сравнения: «пираты» – 32 000, «левые» – 63 000 членов), многие из которых пришли в AfD из других партий (более 2 600). А это, как считает лидер евроскептиков г-н Люке, красноречиво подчеркивает популярность программы AfD, краеугольным камнем которой является критика общеевропейской валюты и разработка путей возврата к немецкой марке.

Характерной особенностью новой партии, называемой еще «Партией профессоров (Professorenpartei)», является весьма существенное число ее сторонников среди ученых, публицистов и экономистов. А профессора-экономисты умеют отстаивать свои позиции не только на языке домохозяек и необразованных политиков, но и на очень высоком научном уровне.

Новая немецкая марка

В отличие от призывающих к выходу Германии из еврозоны популистов, члены AfD и ее сторонники генерируют элегантные решения проблемы. Например, идея профессора-экономиста Дирка Мейера (Dirk Meyer) из Гамбургского университета бундесвера, базирующаяся на концепции параллельных валют. Г-н профессор предлагает ввести в Германии собственную параллельную евро валюту под названием новая немецкая марка NDM. Для этого в Немецком федеральном банке (Deutsche Bank) должны быть организованы два новых подразделения: Евроотдел и отдел Новой немецкой марки – с раздельной бухгалтерией. В первом всё останется по-прежнему, а во втором, который получит статус полной автономии, будет проводиться политика гибкого валютного курса, направленного на постепенное вытеснение евро в пользу новой марки. Параллельно стоящие на грани банкротства европейские государства (Греция, Португалия, Италия) должны быть готовы к выходу из еврозоны и введению собственных национальных валют.

В результате здоровая конкуренция валют в Германии приведет к тому, что доверие бюргера к «новой старой» марке, которая, в отличие от евро, не будет уходить на погашение долгов «нерадивых» европейских соседей, резко возрастет, и евро как платежное средство постепенно потеряет в ФРГ свое былое значение. К тому же Немецкий банк вернет себе суверенитет и выключит, наконец, станок для печатания денег, с помощью которого Европейский центробанк пытается спасти ситуацию, провоцируя рост инфляции. Тогда страх перед инфляцией среди бюргеров сойдет на нет, а накопительные банковские счета, потерявшие сегодня смысл из-за низких процентных ставок, переживут ренессанс.

Разумеется, обменный курс крепнущей день ото дня новой немецкой марки отрицательно скажется на экспорте, но немецкие фирмы гораздо больше выиграют от роста конъюнктуры в Европе, чем проиграют от изменения обменного курса.

А может, евро всё-таки лучше?

Однако большинство экономистов пока считают, что, если бы марку в 1998-2001 гг. не заменили на евро, экономическая ситуация в Германии была бы еще хуже. Эту позицию подтверждает проведенное недавно по заказу Bertelsmann-Stiftung исследование:

1. Членство в еврозоне снижает накладные расходы международных торговых сделок и защищает от колебаний курса валют, что особенно выгодно Германии, чья промышленность в значительной степени работает на экспорт.
2. Если ФРГ сегодня выйдет из еврозоны, то рост ее экономики в ближайшие годы замедлится на 0,5%, что приведет к ежегодной потере 200 000 рабочих мест.
3. По прогнозам исследователей, продолжающееся членство Германии в еврозоне положительно отразится на благосостоянии среднестатистического бюргера: с 2013-го по 2025-й годы его доход будет расти на 1100 евро в год.

Тут надо заметить, что компьютерные модели и прогнозы далеко не всегда воплощаются в реальность. А потому сегодня никто не может утверждать, что лучше: остаться с евро или вернуться к марке. Любой сценарий чреват непредсказуемыми опасностями.

С уверенностью лишь можно говорить, считает профессор Ульрих ван Сунтум (Ulrich van Suntum) из Мюнстера, что немецкие концерны, такие как Siemens, Volkswagen, Continental, E.ON, ThyssenKrup и др., больше всех выиграли от введения евро. Но ведь не все немцы работают на Siemens’е и не все являются акционерами Volkswagen’а. А потому польза от евро для подавляющего большинства бюргеров, особенно малоимущих, многими экономистами, к сожалению, не просматривается.

Вопрос же о том, сменит ли новая немецкая марка «ненавистный» Euro-Teuro, решится после сентябрьских выборов в бундестаг.